Полночная чума

И «мессершмитт», и «юнкерс», оба несли под брюхом баки с чумой. И оба предназначались отнюдь не для бегства. И, следовательно, «юнкерс» взял курс… на Англию! А этот? Каммлер вновь посмотрел на объятый пламенем «мессершмитт», от которого к небу поднимались клубы дыма цвета пивной мочи. Затем обратил внимание на само темно-желтое пламя, затем снова на дым. Боже, какой же он идиот! Как же он не понял этого раньше?

«Могильщики», — подумал он и растерянно заморгал.

— Дайте мне немедленно воды, — сказал он стоявшему рядом Оппелю, а потом заорал: — Скорее дай мне воды, чтобы я мог умыться!

Выхватив у Оппеля фляжку, он опрокинул ее над головой, чтобы вода стекала по лицу, затем сделал глоток, прополоскал рот и сплюнул, затем еще раз, после чего отшвырнул пустую фляжку, а сам принялся оттирать губы, и ноздри, глаза, куда, по его мнению, могла проникнуть выращенная Волленштейном зараза.

Впрочем, если Волленштейн сказал ему правду, а, скорее всего, так оно и было, от чумы не спасет никакое мытье. Если эти невидимые «могильщики» уже проникли ему в легкие, то ему конец. А ведь он вдыхал эту заразу минут десять, если не больше.

— Нам нужно поскорее уйти отсюда, — сказал он дрожащим голосом. — Вернее, прямо сейчас.

— И куда же?

Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, так и подмывало его ответить. Впрочем, вслух он этого не сказал. Еще крепче сжав рукоятку своего PPK, он направился к самому большому дереву, что росло слева от них. Возможно, в «юнкерсе» не было никакого Волленштейна. Если задача самолета состояла в том, чтобы распылить над Англией содержимое бака, вряд ли герр доктор согласился бы составить пилоту компанию. Скорее, он предпочел бы «шторьх» и имел бы при себе свой хваленый чудо-препарат.

А если это так, решил Каммлер, то сначала я получу его, а потом и самого Волленштейна. Я не стану отдавать его в руки заплечных дел мастеров с Принц-Альбрехтштрассе. Нет, я прижму его к стенке и всажу ему в шею пулю.

«И если Волленштейн действительно все еще здесь, — размышлял Каммлер, — если он не сбежал в Англию и у меня в качестве доказательства будет его тело, Гиммлеру будет наплевать на то, что я с ним сделал».

— Боже милостивый! — воскликнула Аликс, взглянув на Джунипера, когда луна вновь вышла из-за туч. — Что они с тобой сделали!

Она протянула к нему руку, но Уикенс поспешил отстраниться.

От его некогда красивого лица ничего не осталось. Одна рука распухла и почернела, напоминая клешню краба, и теперь безвольно висела вдоль туловища. В другой он сжимал огромный черный револьвер.

— Прострелили? — прошептала она, глядя на круглую дыру на тыльной стороне клешни.

— С друзьями порой так бывает, — ответил он.

— Я просила его остановить грузовик.

— А сейчас?

Аликс сделала к нему шаг, и на сей раз Джунипер остался стоять на месте.

— Давай я тебе помогу, — сказала она. — Давай я найду тебе врача, чтобы он…

— Если не ошибаюсь, врач должен быть где-то поблизости, — произнес Уикенс, и в голосе его слышалась горечь.

— У меня чума, Джунипер, — сказала Аликс и положила руку себе на грудь. Дыхание было частым и поверхностным. — Как и у папы.

— Ничем не могу тебе помочь. Спроси своего друга.

За спиной у Уикенс раздался какой-то звук, и Аликс обернулась. Практически скрытый тенью гигантского дуба, крошечный самолетик казался хрупким и едва ли не игрушечным, особенно на фоне двух черных монстров, что прокатились по траве какое-то время назад. Ей показалось, что за ветровым стеклом она заметила какое-то движение, а в двигателе что-то щелкнуло.

— Джунипер, — начала было она, но в следующую секунду ее начал бить кашель, и она поспешила прикрыть рот рукой. Лихорадка, похоже, тоже вернулась, и она на всякий случай пощупала влажный лоб. — Что… Что ты?..

Она никак не могла подобрать нужные слова, а потом снова закашлялась.

Из-под высокого крыла самолета показалась фигура с саквояжем в руке. Высокая, сухопарая фигура, даже выше, чем Джунипер, ростом почти с Фрэнка. На мужчине была фуражка, и даже в темноте Аликс поняла, что перед ней бош.

Он что-то сказал, Джунипер его услышал и, не оборачиваясь, что-то ответил по-немецки.

— Он говорит, что нам пора, — сказал он ей по-французски.

— Пора? Но куда?

— Домой, — честно признался он, хотя и с легким присвистом.

— Ничего не понимаю, — растерялась Аликс. Неожиданно ее начало лихорадить. Господи, она совсем запуталась? Неужели Джунипер тоже бош? Нет, такого не может быть. Луна на мгновение скрылась за облаками, затем показалась снова, и она сумела разглядеть боша. Над козырьком его фуражки красовался череп и перекрещенные кости.

Господи, как кружится голова! Как в жаркий летний день, время, казалось, текло с черепашьей скоростью. Аликс вновь посмотрела на боша. В руках чемоданчик. Выходит, он эсэсовец и врач одновременно?

В следующий миг все встало на свое места, и она увидела вещи с предельной отчетливостью. И тогда она шагнула навстречу тому, кто убил евреев, убил ее отца, ее саму. Она потянулась к Джуниперу, чтобы взять у него револьвер, но тот быстро убрал руку.