Полночная любовница

Гаррик знал, что он не должен к ней прикасаться. Одно дело воспользоваться преимуществом, чтобы убедить ее отказаться от своих поисков. И совсем другое – действительно соблазнить. Ее невинность и прямота его очаровывали, Меррин разбудила в нем все его распутные наклонности, которые он считал давно похороненными. Но он не был настолько беспринципным ублюдком, чтобы вот так разрушить ее жизнь. Меррин Феннер последняя, с кем он мог бы так поступить. Двенадцать лет назад он забрал жизнь ее брата и разрушил множество других жизней, и герцог поклялся, что его искуплением станет неукоснительное служение долгу. Он махнул рукой на свою и без того непростую жизнь. Отвернулся от тех, кто предсказывал, что после смерти жены и столь впечатляющего скандала он вернется к своим распутным привычкам с удвоенной силой. Гаррик доказал, что они не правы – после убийства Стивена и смерти Китти у него осталась только сила характера, только она его и спасала. Он ушел служить отечеству, стараясь искупить свои ошибки. И вот теперь остатки его запятнанной чести не позволяли ему домогаться Меррин Феннер, невинной во всех смыслах женщины, которая и так уже жестоко пострадала. Не такой уж он полный негодяй. Даже если искушение хватает его за горло.

Только один раз…

Гаррик знал, что лжет себе, даже когда дело касается поцелуев. Если он еще раз ощутит, как сладостно она отвечает, он уже не сможет ее отпустить.

Фарн наклонил голову и накрыл губами ее рот.

Той ночью в его спальне это было мгновение нежной ласки. В библиотеке он безжалостно целовал ее, преследуя свои цели. На сей раз он не торопился вызывать ответ. Он убеждал ее, дразнил языком ее губы, пока они не раскрылись. Проник в них, пробуя ее на вкус, растягивая удовольствие. Гаррик почувствовал, как она задрожала, и осторожно обнял ее, чтобы поддержать.

Эффект был в тысячу раз мощнее, чем он мог даже вообразить. Ее робкий ответ, неуверенные прикосновения языка соблазняли его перейти к еще большей близости. Он внезапно испытал сильнейшее желание заняться с Меррин любовью здесь и сейчас. Ему хотелось опрокинуть ее на кровать или положить на ковер у камина. И это он – человек, который двенадцать лет не имел отношений с женщиной и думал, что никогда уже не будет иметь.

Гаррик усилил натиск, завладел ее ртом, и желание стало едва переносимым, а к страсти примешалась нежность. Он просунул руку в лиф ее платья и ощутил округлость груди, маленькой и мягкой. Сосок твердел прямо под его ладонью. Его мужественность раздалась и тоже отвердела до болезненных ощущений. Меррин издала тихий горловой звук и вся затрепетала под его ласками. Животное желание обладать девушкой чуть не разорвало Гаррика пополам, у него перехватило дыхание. Он едва не потерял самообладание, едва не набросился на нее, чтобы завладеть ее телом, как только что завладел ртом.

Гаррик выдержал короткую и яростную схватку с самим собой и отпустил Меррин, шагнув назад.

А потом увидел ее лицо и чуть снова не заключил в объятия. На ее губах играла улыбка, а в глазах застыло мечтательно-затуманенное выражение, словно она только что открыла нечто восхитительное и попала под его чары.

Это длилось всего секунду, и Меррин резко и болезненно вернулась в реальность. Ее лицо потеряло выражение принцессы в стране грез. На нем отразился ужас, она прижала пальцы к губам, словно желая стереть его поцелуй.

– Нет, – произнесла она. – О нет, только не вы!

Она повернулась и быстро пошла прочь. Без обуви ее ноги в чулках издавали тихие шлепающие звуки, только усиливая ее смятение.

Гаррик понимал, что Меррин имела в виду. Будь у него выбор, она стала бы последней женщиной на земле, к которой его бы тянуло. Это немыслимо. Просто какое-то безумие. Но, похоже, у него все-таки нет выбора.

Меррин бежала по дому не останавливаясь, пока не оказалась в своем убежище – в библиотеке. Спускаясь по лестнице, она вдруг осознала, что бежит к людям, а не от них, но у нее в комнате находился Гаррик, и оставалось только одно место, где она могла бы укрыться и утешиться.

В холле было полно гостей. Она побежала мимо них, замечая любопытные и озадаченные лица, слыша хихиканье.

– Леди Меррин такая оригиналка… Бежит в библиотеку с распущенными волосами и без туфелек…

Проклятье, теперь она оставила у Гаррика Фарна свои туфли. Книга, очки, нижнее белье… Скоро у него будет ее вещей на целую комнату.