Полночная радуга

Грант улыбнулся, говоря этим, что понимает причину ее идиотского смеха. Прокричав ей «Пристегнись!», он устроился на сидении рядом с пилотом и показал ему поднятый вверх большой палец. Пилот кивнул, ухмыльнулся, и вертолет полетел в ночь. Грант надел на голову наушники, которые позволяли ему переговариваться с пилотом, но сзади такого комплекта не было. Джейн оставила попытки услышать, о чем они говорят, ухватилась за край своего сидения и стала смотреть сквозь открытые борта вертолета. Ночной воздух трепал ее волосы, земля пробегала под их небольшим воздушным судном. Джейн впервые летела на вертолете. Ощущения были совершенно не такими, как в самолете. Она ощущала себя плывущей по течению в бархатной темноте. Как ей хотелось, чтобы сейчас не была ночь и она могла видеть землю под собой.

Полет не занял много времени. Но когда вертолет приземлился, и Джейн узнала аэропорт, она схватила Гранта за плечо.

— Мы же в Сан-Хосе! — закричала она с беспокойством в голосе. Именно в этом месте все началось. У Турего в столице было полно людей!

Грант снял наушники. Пилот выключил двигатели, и шум стал стихать. Они пожали друг другу руки, и пилот сказал:

— Приятно было встретиться с тобой снова. До нас дошла информация, что ты в этом районе и мы должны оказать тебе любую помощь, о которой ты попросишь. Удачи! Вам лучше бежать. Времени хватит только на то, чтобы успеть на ваш рейс.

Джейн и Грант выпрыгнули на асфальт и побежали в сторону терминала.

— Что это за рейс? — спросила Джейн, тяжело дыша.

— Рейс в Мехико, который отправляется через пять минут.

Мехико! Это прозвучало настолько замечательно, что придало ей дополнительные силы.

Терминал был практически пуст в это время суток, так как посадка на рейс в Мехико уже почти закончилась. Служащий, занимающийся билетами, удивленно посмотрел на вновь прибывших, напомнив Джейн о том, как они выглядят.

— Грант Салливан и Джейн Грир, — кратко сказал Грант. — Вы держите для нас билеты.

К служащему вернулось его обычное самообладание.

— Да, сэр, и самолет тоже, — ответил он на прекрасном английском, передавая Гранту два конверта с билетами. — Эрнесто проводит вас прямо на борт.

Эрнесто, который работал в охране аэропорта, почти бегом повел их к самолету. Чтобы Джейн не отстала, Грант держал ее за руку. Мысль о пистолете в его ботинке беспокоила Джейн, но они беспрепятственно прошли контроль. Она с восхищением подумала, что у Гранта точно есть связи.

Самолет уже ожидал вылета, но улыбающаяся стюардесса пригласила их войти совершенно спокойно, словно в их прибытии не было ничего необычного. Джейн с трудом сдерживала смех. Может, они не выглядят настолько странно, насколько ей кажется? Кроме того, в Штатах все сходят с ума по одежде под камуфляж. У Гранта почти черный синяк под глазом, распухшая губа и перевязанная рука, ну и что из того? Может, они похожи на журналистов, попавших в переплет на полевом задании.

Как только они сели на места, самолет начал выруливать. Грант и Джейн застегнули ремни безопасности и обменялись взглядами. Сейчас все действительно закончилось, но у них все еще было время побыть вместе. Следующей остановкой был Мехико — огромный многонациональный мегаполис с магазинами, ресторанами и … отелями. Ее тело мечтало о постели, но глубоко-глубоко под чувством усталости росло будоражащие понимание, что в постели она будет вместе с Грантом. Он поднял подлокотник между их сидениями и обнял Джейн, ее голова удобно устроилась на его плече.

— Скоро, — прошептал он около ее виска. — Через пару часов мы будем в Мехико. Все самое сложное позади.

— Я собираюсь позвонить отцу, как только мы прилетим, чтобы они с мамой не беспокоились. — Джейн вздохнула. — У тебя есть кто-нибудь, кому ты должен позвонить? Твоя семья в курсе, где ты?

На его лице появилось отстраненное выражение.

— Нет, они ничего не знают о моей работе. Мы теперь не так близки.

Это было печально, но Джейн понимала, что если кто-то занят такой работой, которую делает Грант, то его семье безопаснее не быть с ним в близких отношениях. Она повернула голову, уткнулась ему в шею и закрыла глаза, тесно прижимаясь к его телу в попытке дать понять, что он больше не одинок. Были ли его ночи такими же неприкаянными, как у нее? Лежал ли он без сна в кровати с чувством такого бесконечного одиночества, что каждый нерв вопил против этого.