Полночная жара

— Хорошо, договорились, на самом деле я — богиня. Теперь все встало на свои места. Только почему, вы, сэр, остолбенели, когда смотрели на нее, спускающуюся по лестнице? — спросила она Эндрю, показывая на Бриджет пальцем.— Я что, пустое место?

— Вовсе нет, — низким хриплым голосом проговорил Эндрю. — Просто она — ребенок. Я боялся, что она упадет, поскольку не держится за перила. Вот и все.

— Как вы правы, — вздохнула Надин и скорбно покачала головой. — За малышкой нужен глаз да глаз, несмотря на то, что она на две головы выше меня. Знаете, маленькие детки — маленькие бедки... Ума-то не прибавляется.

— Ребята, по-моему, вы нашли друг друга. И теперь объединитесь, чтобы мучить меня, ни в чем не повинного человека, — укоризненным тоном произнесла Бриджет. Она забралась с ногами на огромный кожаный диван и состроила Надин рожицу. — Предательница! Против такой силы мне надо основательно вооружаться, приобретать целый арсенал средств обороны и нападения, чтобы достойно ответить на этот ваш вызов.

— Мы пошутили, честное слово! — сказала Надин, присаживаясь на минутку рядом с ней. — Я пойду. Меня призывает моя наука, русская история. Буду выяснять, почему им понадобилось так много времени и столь изощренные способы, чтобы убить Распутина? Что вы думаете, мистер агент, по этому поводу? Может быть, вместе проведем исследование? — И она посмотрела на Эндрю широко раскрытыми наивными глазами, полными трепета и восторга.

— Убирайся, Надин! — Бриджет потрепала ее по волосам.

Бедной девушке ничего не оставалось, как встать и, соблазнительно покачивая бедрами, удалиться.

— На самом деле она никакая не горничная, не так ли? — спросил Эндрю.

— Считается горничной. Но руководит и приглядывает за мной по поручению мамы, которая все еще видит во мне девочку. Маме кажется, что присутствие Надин для меня просто необходимо, — вздохнула Бриджет. — Она считает, что рядом со мной должен быть человек, который догадается вызвать врача, если я подхвачу насморк, или позвонит в полицию, если меня не будет дома к назначенному времени, ну и на случай всяких других неожиданностей. Мама вполне разумный человек, но когда дело касается меня, у нее срывает крышу: она почему-то убеждена, что со мной обязательно должно произойти что-нибудь отвратительное.

Эндрю кивнул и улыбнулся.

— Поверьте, все матери одинаковы. И думают одно и то же. Я это знаю. Моя — точно такая же. Всю жизнь ее воспитываю, но результат нулевой. К сожалению, они часто бывают правы. Итак, Надин вчера действительно не было дома, — продолжил он, возвращаясь к неприятной теме своего визита.

Бриджет наклонилась вперед.

— Мы можем говорить здесь? — спросила она шепотом.

— По крайней мере, первичный осмотр ничего не дал, в доме чисто. Если не считать пыли за диванами. Можно, конечно, попросить Надин убрать, если вы не боитесь лекций об угнетении рабочего класса.

— Ужасно смешно! — холодно глянула на него Бриджет.

Он всякий раз приходил в восторг, когда на ее лице появлялось такое выражение. Вообще она успешно держала стиль избалованной вниманием фотомодели с обложки какого-нибудь глянцевого журнала. Но иногда в ее облике можно было увидеть рассерженного ребенка. Эта смесь женщины и девочки могла сбить с ног любого. Он любовался ею.

— Во всяком случае, мы можем констатировать, что в доме вчера никого не было. Я не нашел ничего подозрительного.

— Но кто-то брал мои ключи, собираясь с их помощью проникнуть ко мне в кабинет, в мой стол, в сейф?

— Это пока что лишь мое предположение. Вы проголодались? — спросил Эндрю, чтобы перевести разговор в другое русло.

— Наверное. Но я очень расстроена. Нет, я не голодна, я в ярости. Действительно, в ярости!

Эндрю прекрасно понимал ее состояние.

— Вам противно, что кто-то рылся в ваших вещах, так?

— Именно... Как будто кто-то подсмотрел, чем я занимаюсь в ванной или в спальне. Меня это возмущает, но я бессильна. Это глупо?

— Совсем нет, — ответил Эндрю. Он отлично понимал то состояние гадливости, которое возникает у любого нормального человека, обнаружившего, что некто чужой бесцеремонно прикоснулся к его жизни. Нужно поменять тему и немедленно. — Может быть, мы отправимся в кухню и попробуем подогреть остатки вчерашнего ужина?

Бриджет решительно поднялась с дивана и пошла вперед.

— А вас не смущает, что это именно остатки? — поинтересовалась она.

— Возлюбленная моя, — заворковал он, — я обожаю любую пищу, приготовленную твоими руками. Думаю, что с удовольствием выпил бы даже яд из чаши, которую бы подала ты.

Она резко остановилась перед дверью кухни и спросила:

— Почему вы делаете это?

— Почему я делаю что? — Эндрю удивленно смотрел на нее, показывая, что не понял вопроса.

Она была невероятно хороша и замечательно пахла какими-то весенними цветами.

— Назови меня возлюбленным, — зашептал он. — Назови меня дорогим.

— Я?

— Ты.

Она потянулась к нему и легонько толкнула в грудь.

— Вы прекрасно понимаете, что делаете, — удрученно вздохнула Бриджет.

Она прошла в кухню, он последовал за ней.

— Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что я действую инстинктивно?