Полночная жара

— Ну же, не томите душу. Рассказывайте! Что вы можете знать об этом доме, чего неведомо другим?

Он приблизился к ней, перегнувшись через стол, и тихо сказал:

— Этот дом принадлежит мне!

По ее милому лицу, подобно тени, поочередно промелькнули удивление, восхищение, недоверие и, наконец, сарказм...

— Что-что? Принадлежит вам? Вы это серьезно? А мне тогда принадлежит... Биг Бен. Нет, лучше — Тауэр. И я сдаю его в аренду. Очень выгодное дельце, как вы понимаете.

Он улыбнулся и сказал:

— Я знаю, в это трудно поверить. Но теперь дом действительно принадлежит мне. Ну, или, скажем, частично.

— Частично, — повторила она и не заметила, что кладет уже восьмую ложечку сахара в чашку с чаем.

— Пожалуйста, леди, поосторожнее с сахаром. За последствия я не отвечаю, — иронично предостерег Эндрю.

— Не ваше дело, — огрызнулась она, потому что не могла прийти в себя от услышанного. — Лучше попробуйте протрезветь до того, как сядете за руль. По-моему, вы перебрали. Или считаете, что теперь моя очередь быть извозчиком?

— Нет-нет, я в полном порядке. — А она умница, подумал Эндрю.

Ему очень нравилось, как эта женщина говорила. Хотя он хотел бы заставить ее замолчать... поцелуем.

— Если я пообещаю не смеяться слишком громко, может, вы мне сообщите, как умудрились стать владельцем этого особняка? — лукаво поинтересовалась Бриджет.

— Это слишком долгая история, — ответил он. — Мы обсудим это в следующий раз, если вы не против.

— А у нас будет следующий раз? — Она посмотрела ему в глаза.

— Ну-у, если вы не возражаете, то да. А сейчас уже поздно, и у меня назначена деловая встреча. Так что...

—...Мне нужно быстренько объяснить, для чего именно я связалась с вами, — подхватила Бриджет.

— Разумно, — сказал он, усмехнувшись. — Вы можете рассказать мне только часть. Поскольку я сам рассказал вам далеко не все. И тогда при следующей встрече мы будем знать, с чего начинать разговор.

Вы слишком самоуверенны, Эндрю Боттомли!

— Не могу не согласиться, — кивнул он.

Бриджет склонила голову набок, внимательно и нежно глядя на этого едва знакомого мужчину. Она была не против новой встречи. Ей было удивительно спокойно с ним. Казалось, что все страхи должны исчезнуть, а проблемы разрешиться, едва столкнувшись с обладателем этих крепких плеч, сильных рук, синих глаз... Бриджет остановила себя, не рискуя и дальше оценивать достоинства его телосложения. Кто знает, к чему это могло бы привести? Она лишь сдержанно кивнула.

— Нам действительно есть что обсудить, но здесь слишком много ушей. Расплатитесь за ужин. Поговорим в машине. Но имейте в виду, я вас к себе не приглашаю. Договорились?

Он достал бумажник и вынул из него несколько купюр, не отвечая на последний вопрос. И только когда официант отошел, с сожалением сказал:

— Договорились.

Когда они подошли к выходу, Бриджет расцеловали в обе щеки метрдотель и какая-то женщина, которая вышла из кухни, вытирая руки о передник.

— Вы популярны во всех ресторанах города? Если да, то у нас могли бы сложиться прекрасные отношения. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня не иссякли бы денежные запасы, — заметил Эндрю.

— Держу пари, что вы так же популярны во всех спортивных залах города, — засмеялась Бриджет.

Они вышли на улицу, и он попытался открыть перед ней дверцу машины, но Луиджи, опять оказавшийся рядом, опередил его. Усевшись за руль, Эндрю сказал:

— Вообще-то я более известен и популярен в музеях, которые очень люблю.

— Какая неожиданность! Кстати, нам нужно ехать в сторону Бонд-стрит, а там объясню, куда сворачивать.

Мистер Боттомли запустил двигатель. Они поехали и уже через пятнадцать минут оказались на месте — рядом с особняком в викторианском силе, отделенным от тротуара изящной железной оградой.

— Вы тут снимаете квартиру? — спросил Эндрю.

— Нет, это дом моих родителей. Они живут здесь, когда бывают в городе. Мы любим его и никогда не продадим. Правда, моя сестра, приезжая в Лондон, никогда не останавливается тут. Но я — младшая из сестер и могу жить в нем столько, сколько захочу, — сказала она, копаясь в сумочке в поисках ключей, — а теперь вспомните клятву о молчании. Это касается и вас тоже.

— Ну, вы-то меня убивать не будете!

Он выключил отопление, зная, что стекла сейчас запотеют, и станет холодно. И тогда, может быть, последует приглашение на чашку чая. Во всяком случае, он надеялся, что это произойдет. А надежда умирает последней — это был его девиз.

Лобовое стекло быстро покрывалось влагой. Бриджет, нервно перебирая все отделения сумочки, начала рассказывать:

— У меня достаточно много обязанностей в предвыборном штабе. Я имею отношение к пресс-релизам, организую сборы пожертвований, пишу речи, доклады. Иногда даже приходится конверты заклеивать... Словом, делаю все.

— Понятно, — сказал Эндрю.

Он видел, что Бриджет нервничает, и очень боялся, что она передумает посвящать его в свои проблемы.

— Так вот, что касается моих обязанностей, — продолжила она чуть погодя. — Однажды, работая с документами, я наткнулась на несколько имен. Например, встретила ваше имя.