Полночные близнецы

– Не обязательно, – согласился Лайонел. – Но если ты как следует подумаешь обо всем, Клемент, то разве Мидраут хоть когда-то делал что-то такое, что не повышало бы его популярность? Это меня и тревожит. Он всегда уверен, что он прав, и я думаю, что весьма опасно давать власть тому, кому и слова поперек не сказать, если он ошибается.

Клемент покачал головой, но промолчал.

– А ты что думаешь? – повернулась Уна к Эллен, бесстрастно слушавшей их разговор.

Эллен нахмурилась:

– Я думаю, тебе следует быть поосторожнее.

– Тебе кажется, он уже опасен? – уточнила Уна.

– Нет. Возможно, нет. Но ты ведь не собираешься это проверять, правда?

Клемент изумленно уставился на нее.

Уна улыбнулась:

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Значит, держись от него подальше, – сказала Эллен, не отвечая на улыбку. – Ты же не хочешь, чтобы он заглянул в твои мысли и увидел, насколько он тебе противен? Если он так опасен, как ты считаешь, а он это поймет, – ничего хорошего ждать не приходится.

Уна кивнула и хлопнула подругу по руке в знак благодарности.

– Но нам, остальным, следует его поздравить, вообще-то, – сказал Лайонел. – Нам лучше делать вид, что мы рады за него. И прикрыть Уну.

– Да, – согласилась Эллен. – Хорошая мысль.

– Ты помнишь, как ты шипела… – начала было Уна, но, когда она посмотрела на ту женщину, в которую теперь превратилась Эллен, слова воспоминания застыли на ее губах.

То ведь была другая Эллен, из более простых времен.

Потом в зал вошел Мидраут, и все столпились вокруг него.

– Ладно, идем, – сказал Лайонел.

Когда Эллен поднялась из кресла, Уна поймала ее за руку.

– Тебе тоже не следует подходить, – прошептала она. – Или хотя бы не пожимай ему руку. Помни…

Эллен вежливо высвободила свою руку и вздохнула:

– Я помню, дорогая. Я помню.

И Уне осталось лишь наблюдать, как ее друзья присоединились к толпе, чтобы приветствовать своего нового лорда.

33

К тому времени, когда мы добираемся туда, где находятся Лэм и Олли, я уже почти восстановила силу в ногах. И брат, и лошадь радостно бросаются нам навстречу. Пока Лэм обнюхивает мальчика, Самсон пожимает руку Олли и выкладывает ему все о последних событиях.

– Нам нужно двигаться, – говорит Олли, сажая мальчика на спину Балиуса.

Самсон помогает мне сесть на Лэм, и потом они с Олли бегут рядом с нами, пока мы возвращаемся в Тинтагель.

К тому времени, когда мы въезжаем в ворота, должен уже быть конец ночной стражи, а часть полков только еще вернулась. Наташа замечает нас, когда спрыгивает с Домино, и тут же кидается в объятия Самсона, как будто они с ним – давно потерявшие друг друга близнецы. Райф размахивает кулаками и подскакивает к командиру своего полка, а Эмори как раз проезжает по подъемному мосту, сразу направляется к Самсону и хлопает его по затылку в знак приветствия. Среди всей этой суматохи Самсон улыбается мне, его облегчение и утомление под стать моим собственным.

Я еду вперед. Я не участвую в этом радостном воссоединении друзей. Я оставляю мальчика на попечение аптекарей и неловко спешиваюсь на ступени замка. К счастью, мы успели вывести мальчика до того, как он подвергся судьбе тех, лишенных языков и ртов, сновидцев, которые сидели в камерах до него.

Чего я сейчас хочу больше всего на свете, так это заснуть без снов, но, поскольку мне такое вряд ли удастся, я могу позволить себе лишь немножко подремать в рыцарском зале до того, как меня с неизбежностью призовет к отчету лорд Элленби.

Когда я открываю дверь, на меня со своих обычных мест у камина смотрят Феба и Рамеш. Не говоря ни слова, они отводят меня к дивану. Вскоре к нам присоединяется Олли.

– Я слышал, что Самсон вернулся, – говорит Рамеш.

Мне это почему-то кажется невыносимо смешным. Мой истерический смех разносится по залу, откликается в других и возвращается ко мне.

– Ты можешь нам рассказать, что там произошло? – спрашивает Феба.

Я смотрю на Олли.

– Вряд ли, – говорю я. – Извините.

Феба со вздохом падает на диван:

– Это чертовски круто.

Олли ненадолго исчезает, потом возвращается со стаканом сладко пахнущего напитка и кувшином воды для моих окровавленных носа и ушей. Зал относительно пуст – все снаружи, празднуют возвращение Самсона, – поэтому Феба и Рамеш пользуются случаем и ставят старую пластинку на проигрыватель, стоящий в углу, и мы все молча слушаем музыку, пока остальные рыцари не заполняют зал, в восторге от возвращения своего капитана.

К счастью, появление одного из рееви избавляет меня от избыточных хлопков по спине и рукопожатий. Ему не нужно говорить, зачем он пришел. Я измучена. Я страдаю от боли. Я хочу лишь отдыха и, может быть, небольшого массажа ног, но мы с Олли нужны лорду Элленби.

– Идем, – говорит Олли, и я, прихрамывая, тащусь следом за ним из зала.

Когда мы входим в кабинет, лорд Элленби усаживает меня в свое большое кожаное кресло и наливает еще один стакан горячего пряного напитка. Самсон с усталой улыбкой накрывает мои колени одеялом.

– Я знаю, Ферн, что ты нуждаешься в отдыхе, – говорит лорд Элленби. – Но при той армии трейтре, о которой уже рассказал мне Самсон, у нас, боюсь, не слишком много времени.