Полночные воспоминания

Кэтрин разглядывала его, недоумевая, что же такое страшное могло с ним произойти, чтобы до такой степени испугать его. Про себя она решила, что следует получше узнать о его прошлом.

– Атанас, если кто-нибудь будет тебя ругать или обижать, приходи ко мне. Понял?

– Да, мэм, – прошептал он.

Но она не поверила, что у него хватит смелости прийти. Кто-то где-то навсегда убил в нем силу воли.

– Мы еще поговорим, – сказала Кэтрин.

***

Документы, привезенные членами делегации, говорили о том, что все они в разное время работали в различных подразделениях империи Демириса. Поэтому они должны были достаточно разбираться в делах организации. Больше всех удивлял Кэтрин симпатичный итальянец, Дино Маттуси. Он засыпал ее вопросами, на которые ему следовало бы знать ответы, и даже не старался проявить интерес к деятельности лондонского подразделения. Одним словом, личная жизнь Кэтрин интересовала его куда больше, чем дела компании.

– Вы замужем? – спросил Маттуси.

– Нет.

– Но вы были замужем?

– Да.

– Разведены?

Ей захотелось кончить разговор:

– Я вдова.

Маттуси ухмыльнулся:

– Готов поспорить, что у вас есть дружок. Понимаете, что я хочу сказать?

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – сухо ответила Кэтрин. «И это не ваше дело». – А вы женаты?

– Si, si. У меня жена и четверо прелестных bambini. Когда я уезжаю, они так по мне скучают.

– Вы много путешествуете, мистер Маттуси?

Он сделал вид, что обиделся:

– Дино, зовите меня Дино. Это мой папа – мистер Маттуси. Да я много путешествую. – Он улыбнулся Кэтрин и понизил голос: – Но иногда путешествия приносят бездну удовольствий. Вы меня понимаете?

Кэтрин улыбнулась:

– Нет.

***

В четверть первого Кэтрин отправилась на прием к доктору Гамильтону. К своему удивлению, она ждала понедельника с нетерпением. Она помнила, как была расстроена, когда была у него в первый раз. Теперь же она вошла в кабинет, ожидая чего-то хорошего. Регистраторша ушла обедать, и дверь в кабинет доктора была открыта. Алан Гамильтон ждал ее.

– Входите, – пригласил он.

Кэтрин вошла в кабинет и села в предложенное кресло.

– Так-так. Ну, как прошла неделя?

«Как прошла неделя? Да никак». Ей так и не удалось выбросить из головы Кирка Рейнольдса.

– Нормально. Много работы.

– Это помогает. Вы давно работаете у Константина Демириса?

– Четыре месяца.

– Нравится?

– Помогает не думать о… о многом. Я очень обязана мистеру Демирису. И сказать не могу, как много он для меня сделал. – Кэтрин уныло улыбнулась. – Да, видимо, придется рассказать, не так ли?

Алан Гамильтон покачал головой:

– Вы мне расскажете только то, что сами захотите.

Они помолчали. Наконец она заговорила:

– Мой муж работал у Константина Демириса. Он был летчиком. А со мной… произошел несчастный случай на озере, и я потеряла память. Когда память вернулась ко мне, мистер Демирис предложил мне эту работу.

«Я не хочу рассказывать о боли и ужасе? Или мне стыдно говорить, что мой муж пытался меня убить? Я что, боюсь, что он во мне разочаруется?»

– Всем нам трудно говорить о прошлом.

Кэтрин молча смотрела на него.

– Вы сказали, что теряли память?

– Да.

– И с вами был несчастный случай на озере.

– Да. – Кэтрин сжала губы. Казалось, она изо всех сил старается сказать ему как можно меньше. Ее раздирали сомнения. Ей хотелось рассказать ему все и попросить о помощи. И в то же время не хотелось ничего говорить ему, только бы ее оставили в покое.

Алан Гамильтон задумчиво смотрел на нее:

– Вы разведены?

«Да. Залпами выстрелов».

– Он… мой муж умер.

– Мисс Александер. – Он колебался. – Не возражаете, если я буду звать вас Кэтрин?

– Нет.

– Меня зовут Алан. Кэтрин, чего вы боитесь?

Она замерла:

– Почему вы думаете, что я боюсь?

– Разве нет?

– Нет. – На этот раз молчание затянулось. Она боялась облечь свои мысли в слова и произнести их вслух. – Люди вокруг меня… они умирают. Если он и удивился, он не показал этого.

– И вы считаете, что вы в этом виноваты?

– Да. Нет. Не знаю. Все так запуталось.

– Мы часто виним себя в том, что случается с другими. Если муж с женой разводятся, дети считают, что в том их вина. Если кто-то проклянет другого и тот умрет, первый считает, что он виноват. Так обычно бывает. Вы…

– Не только это.

– А что еще? – он внимательно следил за ней, готовясь слушать.

Далее был поток слов:

– Моего мужа убили и его… любовницу. Оба адвоката, которые их защищали, тоже умерли. – Голос ее задрожал. – И Кирк.

– И вы считаете, что несете ответственность за эти смерти. Не по силам вы себе груз подобрали.

– Мне… мне кажется, я приношу несчастье. Я боюсь связать свою жизнь с каким-либо мужчиной. Я не выдержу, если с ним…

– Кэтрин, знаете ли вы, за чью жизнь вы в ответе? За вашу собственную. Ни за чью другую. Немыслимо, чтобы от вас зависела жизнь и смерть других людей. Вы невиновны. Никакого отношения к этим смертям вы не имеете. Поймите это.

«Вы не виновны. Никакого отношения к этим смертям вы не имеете». Кэтрин сидела, размышляя над этими словами. Как бы ей хотелось им верить. Те люди сами виноваты в своей смерти, она тут ни при чем. А что касается Кирка, то это просто несчастный случай. Так ведь?

***