Полночный тигр

Она презрительно фыркнула. Никто не говорил такое о Гадюке. Он поглядел на нее, постукивая пальцем по носу.

– Ты воображаешь, как бьешь меня всеми возможными способами. Готов поспорить, что больше всего тебе нравится мысль про прямой кулачный в нос.

На миг Эша почувствовала себя обычной девчонкой, которую поддразнивает симпатичный парень. Она едва не забыла, что Кунал – один из тех солдат, с которыми она сражалась прошлые десять лет, и вскоре, притащив Гадюку на суд, станет грозным командующим. К счастью, ее руки и ноги по-прежнему были связаны, и это помогло вернуться к реальности.

Она быстро отвела взгляд в сторону, не желая видеть его глаз – слишком теплых, слишком близких.

– Да, точно в нос. Он слишком уж ровный.

Он расхохотался, и она постаралась сдержать легкую усмешку.

– Это обязательное условие для входа в Крепость. «Должен иметь идеальный ровный нос». – Он лукаво усмехнулся. – Еще хочешь?

Остаток его пайка лежал на полу, и Эша осознала, что Кунал едва притронулся к своей доле. Она начала отрицательно трясти головой, однако бурчание в желудке предало ее. Он разломил последний кусок роти на кусочки, обмакнул в ароматную приправу, свернул конвертиком и предложил Эше.

– Когда я сказал, что не трону тебя, то имел в виду именно это. Я не из породы лжецов.

Его голос звучал ласково, и Эша вновь отвернулась от его глаз.

– Может, и нет. Но ты все еще солдат, – спокойно сообщила она.

– Я обязан тебе жизнью и не обижу, клянусь честью как дитя Нарии. Но… – На скулах Кунала заиграли желваки. – Ты убила человека. Нарушив обычаи и законы битвы. – Он вздохнул. – Я повез бы обратно любого. В этом – мой долг.

Она уставилась на него.

– Расскажи мне то, чего я не знаю, солдат.

Глава 29

И снова это слово. «Солдат». Когда она говорила так, Кунал чувствовал себя под ее взглядом безликим деревянным болванчиком. Отвратительное ощущение.

– Отлично. Вот что я скажу, – нахмурился он. – Я никогда не хотел быть солдатом.

Кажется, это привлекло ее внимание.

– И кем же тогда ты хотел стать?

Кунал заколебался. Но он уже начал, и ему хотелось показать Эше, что он не просто болван в доспехах, а человек. Может быть, хороший человек, несмотря на поступки, о которых предпочел бы забыть.

– Художником. Я мечтал рисовать. Но мне бы никогда не позволили. Вместо красок и кистей я получил лук и меч. К счастью, я оказался хорошим бойцом и почти забыл, чего хотел раньше. Но я не выбирал.

«Я хотел угодить дяде Сету».

В его голосе прозвучала горечь, и Эша подняла бровь. Кунал понял, что выдал ей – врагу – слишком многое. Но от того, что он сказал вслух о своих мечтах, в душе всколыхнулись чувства, которые он подавлял годами. После смерти матери он ухватился за военное дело, потому что такой выбор дядя одобрил, потому что так он иногда гордился бы Куналом. Он поверил дяде, когда тот сказал, что Куналу нужно продолжить семейную традицию отца и дяди и пойти в армию. Поэтому Кунал забросил мечты об искусстве, возвращаясь к ним в редкие минуты одиночества.

Но сейчас он осознал, что стал простым инструментом короля, которому не было дела до своих людей и земли. В пораженном засухой Уджрале и здесь, в Фаоре, с его разрушенными зданиями городского совета, Кунал начал постепенно узнавать новую сторону Джансы. Ту, где люди не могли дышать свободно, а правосудие рассыпалось под натиском власти.

У Кунала был долг перед дядей – он обязан был отдать ему дань уважения. В конце концов, дядя был его единственным кровным родичем. Но Вардаан…

Кунал остановился. Его мысли приняли предательский для солдата оборот, но Кунал чувствовал, что от этих раздумий так просто не отмахнешься. Вызывающие слова Эши напомнили о том, что он увидел в Уджрале, и о тяжелых размышлениях после.

Он оглянулся и увидел, как Эша с задумчивым видом наблюдает за ним.

– Ни за что бы не подумала, что такой могучий и грозный солдат не мечтал всю жизнь махать мечом. Видно, ошиблась. Под всей этой бронзой у тебя и впрямь бьется сердце.

Она ухмыльнулась, рассматривая его с головы до ног и обратно, отчего все внутри Кунала завязалось узлом. А следующий взгляд лишь затянул узел туже.

– Из-за этого еще тяжелее тебя ненавидеть, – тихо добавила она. Выражение ее глаз смягчилось.

И она смолкла, позволив пространству между ними наполниться тишиной.

Отчего она стала Гадюкой? Отчего убила его дядю?

Куналу хотелось понять эту девушку, которая приводила его в отчаяние. А еще больше хотелось огрызнуться, доказать – он только следовал приказам и верил, что защищает страну. Хотя он и знал – это не оправдание.

Но Эшу, кажется, беседа уже не интересовала. Ее губы сжались в жесткую линию.

– Отлично, продолжай считать меня бессердечной королевской пешкой, – ответил он. Злость победила.

– Когда найдешь тела друзей, обезображенные пытками так, что и не узнать, вот тогда и поговорим, чего стоит солдатская честь. – Эша с вызовом вздернула подбородок. Ее глаза вспыхнули неприкрытым презрением.