Полночный тигр

Он разжал кулаки: на ладонях остались полукруглые отметины от ногтей. Нахмурившись вслед растаявшей на городских улочках Эше, он порылся в своем мешке, чтобы найти свисток и припрятанную записку.

Два резких свиста – и в отдалении замелькали крылья. Над Куналом закружился, снижаясь, ястреб. Он задрал клюв, словно обнюхивая воздух рядом с человеком и стараясь определить, прилично ли это – отдохнуть на его вытянутой руке.

Кунала посчитали достойным доверия, и ястреб грациозно сел, впившись когтями в обнаженную кожу.

С самого детства Кунал подзывал своих соколов и ястребов вот так – без защитной рукавицы. Нечто в соприкосновении кожи и когтей откликалось в самой глубине его души. Это ощущение он и сам не мог бы точно объяснить – просто на мгновение появлялось переживание яростной животной свободы. Кунал чувствовал его в костях, в крови и благодаря ему становился цельным существом.

Он извлек кусочек сушеного мяса, и птица с наслаждением его проглотила. Теперь ястреб смотрел прямо на Кунала, ожидая задания. Кунал привязал маленькую записку к когтям ястреба и понаблюдал за его полетом – волшебным и вольным рывком по ветру.

Ребенком он всегда мечтал летать и взбирался на деревья так высоко, что крона заглушала мамины крики. Эта жажда не изменилась с возрастом, и он частенько брал худшие часы дежурства ради того, чтобы побыть в одиночку на вершине Крепости, пережить миг покоя и целостности, которого не находил больше нигде в стенах этого массивного сооружения.

Вот так он и встретил Эшу. Так заварилась эта каша.

Последняя весточка Алока прибыла раньше, до того как Кунал снова нашел и потерял Эшу.

«Привет, Кунал.

Крепость уж не та без тебя и Лакша.

Надеюсь, один из вас придет в себя и вернется домой. Неужто это в самом деле стоит должности командующего? Им вечно приходится жилы рвать на работе. Да-да, уже представляю, как ты на меня хмуришься. Но могу обрадовать: я распечатал твою почту и прочитал, что ты официально стал Щитом Сенапа. Будешь жить в Гвали».

Узнав о назначении в столицу, Кунал ощутил легкий трепет удовольствия. Такого он не ожидал, но здорово иметь эту возможность сейчас, со всей неразберихой в жизни.

«Так что просто возвращайся, ладно? Ты же сумел стать важным Щитом, так что нет нужды ловить Гадюку и прикреплять еще одно перо к своему тюрбану.

Вообще нам велели помалкивать насчет убийства генерала, хотя командующий и так не больно-то об этом болтает. Ну хоть перемирие пока длится.

Все это очень странно, и в Крепости ощущаются какие-то подводные течения. Будь все как обычно, я бы списал это на Солнечную встречу, которая произойдет через одну луну, но нутром чую иное.

Может, все просто напуганы тем, как здорово я надеру им задницы на состязании лучников во время Солнечных игр. Помяни мои слова…»

Продолжение было в том же духе, и Кунал спрятал записку, обдумывая мольбу Алока забыть о миссии и вернуться домой. Зная о том, что дядя Сету руководил бойней в Сандаре, Кунал не был даже уверен в том, что хочет стать командующим и пойти по его стопам, лелея идею величия.

Кунал видел свою сущность – и это были не сталь и кровь. Он стоял одной ногой здесь, а другой – там, не желая отказываться от воспитания Крепости и не в силах избавиться от собственных чувств.

Он попал в ловушку.

Хорошо хоть, у него были теперь сведения о соперниках – в ближайшем гарнизоне удалось вдохновить стражу посплетничать, поделившись мармеладными конфетами.

Всерьез тревожиться стоило о Ракеше – солдат в последнем городке сказал, что тот шел во внутренние районы страны и в каждом поселении хвастал напропалую, отправляя записки о своих успехах. Очевидно, с тех пор как Лакш стряхнул его со своего следа, он искал сведения о мече-плети. А вот Лакш, судя по всему, с отъезда из Онда не отмечался в гарнизонах. И непонятно, к добру или к худу.

Ни одного из них не было в этом городе, а значит, ни один пока не приблизился к правде о Гадюке. Когда Эша предложила притвориться, что он ее не знает, Кунал увидел шанс изменить будущее. Конечно, такое ударит по его самолюбию, но сейчас это неважно.

Можно вернуться и признать поражение – но поражение перед лицом предполагаемого ассасина, окутанного облаком мифов. И на обратном пути можно искупить вину, к примеру, схватить преступника либо мятежника и таким образом выровнять чаши весов.

Он мог бы это сделать. Прежняя жизнь ждет его, словно берег, который приветствует море в любое время суток. Жизнь продолжится, он примет назначение Щитов Сенапа в Гвали и в свое время может даже дорасти до командующего.

Или может уйти со службы и проложить свой собственный путь, построить дом где-нибудь в тихом местечке с высокими деревьями и видом на океан. Там, где он сможет рисовать сколько заблагорассудится.

Кунал вздохнул и сел на крышу, потирая шею и вглядываясь в окружающий пейзаж. Летний зной медленно спадал, и в воздухе повисла дымка.