Полночный тигр

Эша кралась по гладкому полу в шелковых шлепанцах, стараясь не упасть. В этом распроклятом дворце шелк был лучшим выбором, чем кожа, которая повизгивала даже сильнее, чем тот солдат-поросенок. Но шелк скользил, и Харун во время их завтраков частенько ухмылялся, понимая, что новые синяки она набила во время ночной вылазки. Но она обучилась искусству шпионажа во дворце и заодно выяснила самый легкий путь в спальню Харуна.

Эша стиснула меч-плеть и стиснула зубы.

Она не забыла того, что случилось на представлении.

Эша поспешила по последнему коридору и толкнула маленькую дверку, чтобы открыть проход, который принц однажды указал ей. Она нырнула в темноту, ощупывая все руками до тех пор, пока не пришла к заостренному прямоугольному камню. После толчка открылась другая дверь, и Эша выскользнула наружу, отряхивая волосы и одежду.

Она туго натянула меч и размяла шею, подходя к гигантской кровати в углу комнаты. Чудовищная штука, по крайней мере именно это она всегда твердила Харуну. Кому нужна кровать, рассчитанная на троих?

Единственным его ответом всякий раз было подмигивание.

Она ступала, как ветерок, проигнорировав мягкое: «Эша?» За считаные мгновения она схватила принца, обвила меч вокруг его горла и приблизила губы к его уху.

– Ты мне не хозяин, Харун, и тебе не следует ласкать меня перед всем двором.

Она сжала меч туже, оставляя ровно столько пространства, сколько требовалось, чтобы Харун мог дышать и говорить, но едва-едва. Ей был важен ответ.

– И ты притащил Кунала. Ты притащил его, чтобы выбить меня из колеи во время представления и скомпрометировать. Ты бросил против меня крупные силы, Харун. Слишком опасная игра для начала. Предполагалось, что мы будем делать все это вместе. – Ее голос стал ледяным, как сталь, и она покачала головой.

Глаза Харуна потемнели от гнева.

– Если ты когда-нибудь выкинешь подобный трюк, я сделаю тебе больно, принц ты или нет, – закончила она, плотно сжав губы.

Он все глядел на нее, его взгляд стал глубже и согрел ее кровь. Губы Харуна скривила ухмылка.

– Нет, не сделаешь, – попытался выкашлять он.

Эша фыркнула.

– Клинки все равно пойдут за мной, даже без тебя. Так или иначе я им нравлюсь больше.

– Рад слышать, что ты об этом думала. Но дело в другом. – Он облизал губы. – Я нравлюсь тебе.

Она вскинула бровь при этих словах, но слегка отпустила меч, и показалась алая полоска поперек его глотки. Харун поднял руку и стал растирать место, где побывало оружие.

– Тебе нравится то, что я даю тебе почувствовать, – продолжал он. Она моргнула, стараясь не обращать внимания на разливающееся в животе тепло.

Проклятье. Похоже, ему было наплевать на удавку, до сих пор обвивавшую шею. Вероятно, ей стоит напомнить об этом снова.

Эша шевельнулась, чтобы это сделать, когда Харун вдруг обвил Эшу за талию и притянул к себе. К его горлу прижимался меч, а он прижимал Эшу, связывая их воедино. Веки его темных, опушенных густыми ресницами глаз потяжелели, и от взгляда Харуна ее бросило в жар и холод одновременно. Она на миг привычно прильнула к нему всем телом, а после отпрянула назад, к реальности.

Она пришла сюда потому, что злилась, бешено злилась на Харуна.

Раньше они решали конфликты именно так: драка, поцелуи, примирение, но на сей раз она себя контролировала.

Он не мог демонстрировать ей мощь и побеждать.

И ему нужно это осознать.

– Кажется, ты забыл, что я пришла сюда за извинениями. Ты почти разрушил репутацию Гадюки. Поклянись, что никогда больше такого не сделаешь, – сказала она звенящим от ярости голосом.

Харун застыл, уставившись на нее в упор. Наконец он вздохнул.

– Прости меня, – ответил он. Эша в ошеломлении ответила внимательным взглядом. – И я клянусь.

Она не могла припомнить, когда в последний раз Харун хоть у кого-либо просил прощения. Он рассматривал это как подрыв своего положения принца. Он брал на себя ответственность за все решения и терпел гнев от каждого члена группы мятежников, в то время как она в их дуэте оставалась незапятнанной любимицей Клинков.

Все это давило на него, но Харун сам избрал ношу, и неважно, сколько раз она спорила.

– Я обещаю, Эша. Клянусь, я такого не планировал. Но советник Джехек сказал… и потом я заметил их реакцию на нас, стоявших на помосте…

Харун запинался, но этого было мало, чтобы унять ее злость.

– Извлекай выгоду из собственной репутации, Харун. Кроме того, я ненавижу этого человека. Кажется, мы оба считали его скользкой жабой.

– Так и есть, но жаба с деньгами и связями. – Харун вздохнул, и Эша почувствовала его неуверенность. Ясно, его волновало что-то еще. – Ты знаешь, отчего мы договорились о перемирии. Ты тоже была согласна. Пара лун – и наши войска сократились бы на порядок, особенно после Сандары. Эша, есть столько всего, что тебе нужно еще узнать…

– Тебе тоже, – ответила она, думая об отряде, который она только что отправила из столицы с приказом присоединиться к поискам Рехи.

– …но я никогда не хотел скомпрометировать тебя.

– Неважно. Ты это сделал. А Кунал…

Он прервал ее, приложив палец к ее губам. Она отшатнулась, меч раскрутился и упал на пол.