Полное собрание поэтических сочинений

Почтенный Ной, родитель винограда,
И претерпевший, как во сне дурном,
От дочерей любовную осаду
В пещере Лот, оставшийся вдовцом
(Я не в упрек упомянул о том),
Архетриклин, познавший вкус нектара,
Прошу нижайше вас принять втроем
Хмельную душу мастера Котара.

Из вашего он вышел вертограда
И душу лучшим заливал вином,
Так неужель и выпивохе надо
Еще с игольным мучиться ушком!
Отличный лучник, пьяница притом,
Он и кувшин повсюду были пара.
Сеньоры добрые, впустите вечерком
Хмельную душу мастера Котара.

Частенько видел я, как, за ограду
Цепляясь, брел он сильно под хмельком.
Однажды шишку он набил – что надо!
Споткнувшись в лавке перед мясником.
Искать на этом свете и на том
Таких пьянчуг, что красного товара!
Впустите – слышите, как просит шепотком,
Хмельную душу мастера Котара.

Принц, не плевал он на пути земном,
Он все кричал: «Я гибну от пожара!»
Но жажду не могла залить вином
Душа земельная мастера Котара.

CXXVI

Затем я Мерлю[154] молодому
Желаю, чтоб моей казной
Занялся – тратить по-пустому
Досуг я не желаю свой.
Меняла с щедрою душой
Даст за экю по три реала,
Шесть медяков за золотой, –
Влюбленным скупость не пристала.

CXXVII

Попав в Париж как на свиданье,
Узнал я про своих сирот[155]:
Они растут и не бараньи
У них мозги. Ну, кто найдет
Других таких, кто вмиг поймет,
В чем заключается суть дела.
Их Монтилен[156] к себе не ждет,
Они соображают зрело.

CXXVIII

Учиться надо б их послать.
Есть мэтр Ришье[157] – учись, ребята!
Но как глагол «даю» спрягать
Им по грамматике Донато[158]?
Вот распевать бы «Ave, злато»[159],
Как будто бы Марию чтут,
И жить привольно и богато,
Не так, как клирики живут.

CXXIX

Что-что, а этот стих им ведом!
Но, забегая наперед,
Скажу, постичь величье Credo[160]
Им разума недостает.
И, чтоб набить ребятам рот,
Свой плащ порву я на две части[161],
Куплю пирожные и мед –
Мальчишки обожают сласти.

СХХХ

Чего б ни стоила их порка[162],
Желаю лучших им манер:
Разглажена любая сборка,
Перо на шляпе, кавалер
Так изогнется, например:
«Пардон! Ну что вы! Ничего-с!»
Толкует люд: «Из высших сфер,
Видать. Откуда что взялось».

СХХХI

Прекрасных, стройных, как тростинки,
Двух певчих[163], – им желал бы рая, –
Что распевают под сурдинку,
Я никогда не забываю.
Я, отблеск золота сжимая
В горсти, корысть свою отверг
И точно в срок им возвращаю
Долг, после дождичка в четверг.

СХХХII

Они пируют и гарцуют –
Мне это сердце веселит,
А тридцать – сорок лет минует,
И все иной воспримет вид.
Все будет так, как Бог велит.
И кто обидеть без причины
Их норовит, пусть затвердит,
Что из детей растут мужчины.

CXXXIII

«Осьмнадцать клириков» коллеж[164] –
Я их устрою в бурсаки.
Захочешь, так не пей, не ешь,
Спи, как зимою спят сурки.
Очнувшись от такой тоски,
Проспавши юность, возраст милый,
Окажутся, как старики,
Почти перед своей могилой.

CXXXIV

Я при раздаче бенефиций[165]
За них прошенье б написал,
Пусть их радетель обратится
Иль тот, кто за уши их драл.
Никто б вопрос не задавал:
С чего так хлопочу за них,
Узнав: с тех пор я весел стал,
Как матерей не вижу их.

CXXXV

Затем дарю Мишо Кольду[166],
А вместе с ним Шарло Тарану
Сто су (Вопрос: где их найду?
Ответ: падут, как с неба манна),
Сапожек пару из сафьяна –
Что обсоюзка, что опушка! –
Чтоб обратить вниманье Жанны
Или другой какой подружки.

CXXXVI

Затем сеньору де Гриньи[167]
(Бисетром он уже владеет)
Дарю я башню де Байи[168].
Пусть все, что сгнило, что ржавеет,
Заменит он – не пожалеет.
А денег на ремонт такой
Достанет где и как сумеет, –
А у меня кошель пустой.

CXXXVII

Тибо, конечно, де ла Гарду[169]…
Тибо? Ошибся, он ведь Жан.
Что дать, не обратясь к ломбарду
(Я год платил, а он был пьян, –
Лишь Бог рассеял сей дурман), –
Ему «Бочоночек»[170] с подносом.
Женевуа[171], он – старикан
И как питух не вышел носом.

CXXXVIII

Мэтр Басанье[172], мастак великий
Судейских дел, не для борделя
Ему корзиночку гвоздики,
А вместе с ним и для Рюэля[173],
Мотена Жана[174] и Рознеля[175] –
Пусть в сердце обретут опору
И служат ревностней от зелья
Слуге святого Христофора[176].

CXXXIX

Ему же самому балладу
Для дамы, что прекрасней всех[177];
Амур принес ее в награду,
Когда средь рыцарских потех
Он, сняв доспехи, без помех
В Самюре всех опередил.
Столь ослепительный успех
Имели Гектор иль Троил.