Полное собрание рассказов

– Вот и мне тоже, – сказал он. – Зря я встрял в эту войну. Теперь дергаюсь.

– Может, все еще поправится.

– Скажите, синьор лейтенант, зачем вы встряли в эту войну?

– Не знаю, Джон. В тот момент было такое желание.

– Было такое желание. Сильно сказано.

– Нам следует говорить потише, – напомнил я.

– Да они спят как мертвые. К тому же они все равно не понимают по-английски. Они вообще ни черта не смыслят. Что вы будете делать, когда все закончится и мы вернемся в Штаты?

– Пойду в газету.

– В Чикаго?

– Возможно.

– Вы читаете статьи этого Брисбена? Моя жена присылает мне вырезки.

– Конечно.

– Вы с ним знакомы?

– Нет, но я его видел.

– Я бы хотел с ним познакомиться. Он хорошо пишет. Моя жена не читает по-английски, но она все равно покупает газету, как при мне, вырезает редакционные статьи и спортивную страницу и посылает.

– Как ваши дети?

– Нормально. Одна из дочек в четвертом классе. Знаете, синьор лейтенант, если б не дети, я б не работал у вас санитаром. Я бы сейчас был на передовой.

– Я рад, что у вас есть дети.

– Я тоже. Они хорошие, но я хочу мальчика. Три девочки и ни одного мальчика. Это, скажу я вам, знак.

– Почему бы вам не поспать?

– Сейчас не получится. У меня бессонница, синьор лейтенант. Меня беспокоит, что вы не спите.

– Все образуется, Джон.

– У такого молодого человека, как вы, не должно быть бессонницы.

– Я приду в норму. Мне нужно время.

– Скорей бы уж. Без сна нам никак нельзя. Вас что-то беспокоит? Какие-то неприятные мысли?

– Да нет, Джон, ничего такого.

– Вам надо жениться, синьор лейтенант. Тогда вам не о чем будет беспокоиться.

– Не знаю.

– Вам надо жениться. Почему бы вам не найти симпатичную итальянскую девушку с хорошим приданым? За вас любая пойдет. Вы молодой, красивый, у вас есть боевые награды. Вы были дважды ранены.

– Я не очень хорошо говорю по-итальянски.

– Вы отлично говорите. И плевать на язык. С ними не разговаривать надо. На них надо жениться.

– Я подумаю.

– У вас есть знакомые девушки?

– Конечно.

– Женитесь на той, у кого больше денег. А хорошей женой, при здешнем воспитании, будет любая.

– Я подумаю.

– Синьор лейтенант, не надо думать. Надо действовать.

– Хорошо.

– Мужчина должен быть женат. Вы никогда не пожалеете. Каждый мужчина должен быть женат.

– Хорошо, – повторил я. – Попробуем немного поспать.

– Ладно. Я попробую. Помните, что я вам сказал.

– Я запомню. Давайте, Джон, немного поспим.

– Ладно, – сказал он. – Надеюсь, синьор лейтенант, у вас получится.

Я слышал, как он еще повертелся на соломенном ложе, а потом затих и задышал ровно. А потом захрапел. Я долго слушал его храп, пока не переключился на шелкопрядов. Они безостановочно глодали листья, которые с шелестом падали. Я нашел новую тему для воспоминаний и теперь, лежа в темноте с открытыми глазами, перебирал в памяти всех девушек, которых я знал, и представлял себе, какие из них могли бы получиться жены. Это было очень увлекательно, и на какое-то время форель и молитвы отошли на второй план. Но потом я все же вернулся к рыбной ловле, поскольку мог отчетливо увидеть каждую протоку, и все они то и дело менялись, тогда как девушки, стоило мне несколько раз пройтись по списку, теряли очертания, и я не мог их явственно представить, а под конец они слились в нечто неразличимое, и мне пришлось оставить все попытки. А вот молитвы я не оставил, и часто по ночам я молился за Джона. Его призыв отозвали из действующей армии еще до начала октябрьского наступления. Я этому был только рад, потому что иначе я бы за него здорово волновался. Несколько месяцев спустя он навестил меня в миланском госпитале и, узнав, что я так и не женился, расстроился не на шутку. Представляю, как бы он расстроился, узнай он, что я по сей день не женат. Он собирался назад в Америку и по-прежнему считал, что брак решает все проблемы.

Победитель не получает ничего

Посвящается АДЕ и АРЧИБАЛЬДУ МАКЛИШ

После шторма

Все началось на пустом месте, из-за какого-то неосторожного слова, а потом переросло в драку, и я поскользнулся, а он прижал меня к полу, упершись в мою грудь коленом, и стал душить обеими руками, словно хотел прикончить, а я все время пытался вытащить нож из кармана, чтобы пырнуть его и освободиться. Все так перепились, что никто и не пытался оттащить его. Он душил меня и молотил головой об пол, но я наконец вытащил нож, выщелкнул лезвие и полоснул его прямо по руке, и тогда он меня отпустил. Теперь он не мог ничего держать, даже если бы хотел. Он скатился с меня, зажал рану и стал вопить, а я сказал:

– Какого черта? Ты меня чуть не задушил!

Мне хотелось убить его. Я потом еще неделю не мог глотать, так он повредил мне горло.

Ну, я дал деру, а их была целая куча, и кое-кто рванул за мной, но я завернул за угол и побежал к докам, там я встретил какого-то парня, который сказал, что дальше по улице кто-то убил человека.

– Кто его убил? – спросил я.

А он ответил:

– Не знаю, кто его убил, но что он мертв – это точно.