Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 3

В городе только что отстроили новый театр. Студенты гурьбой навещали декоратора на чердаке. Там, на полу, был распластан свеженамалеванный занавес. Музы уже не витали в небесах, но стояли на земле. К портику ушел человек. Всех радовало, что он не в греческом хитоне, а в обыкновенном платье. Это Шекспир. Мысль художника ясна: он один пробил себе дорогу к Пантеону искусств. Шекспиром зачитываются. Шекспиром захлебываются. В нем ценят дерзость ума, глубину душевного чувства, чудесные переходы от ярости к нежности, размах в изображении человеческих характеров и, больше всего, — горечь и стыд за современность, которую узнаешь в Шекспире под любыми масками.

С высоких колосников студенты смотрели на сцену, и она казалась им слишком маленькой для шекспировского действия. Всем хотелось, чтобы «Гец фон Берлихинген» — юношеская трагедия Гете — была достойна Шекспира.

Эпизод седьмой

События... наслаждения... страсти... страдания...

События? Какие могут быть события в феодальном немецком городке? У герцогини подохла любимая собачка. Жена статс-секретаря родила двойню.

Директор герцогской мюзик-капеллы уволил флейтиста за то, что он громко высморкался на придворном концерте.

Придворным лакеям шьют новые ливреи. Ткацкий и портняжный цех ликуют.

В город приехал модный архитектор и строит дома с наружной, а не внутренней лестницей, предназначенный для нескольких семейств. Подумайте: под одной крышей будут жить три семьи.

Нищая страна. Спящая промышленность. Бюргерам негде развернуться. Молодежь среднего класса не знает, куда девать силы. Но стремления к росту уничтожить нельзя.[19]

Страсбург. Гете кончает университет. Высокие башни Страсбургского собора видно со всех концов города. Это первый блестящий образец готической архитектуры, который увидел Гете. На больших речных дорогах, в торговых узлах, в ярмарочных центрах высились стреловидные громады готических соборов. Издали они были похожи на каменные леса, увенчанные башнями. Вблизи они удивляли глаз обилием растительных завитков, фантастической скульптурой, в которой повторялись морды животных, листья и цветы. Из главной точки каждого свода расходились мощные ребра. Равновесие и полет были законом этой архитектуры.

От архитектуры разрешите перейти к танцам.

Жизнь едина во всех ее проявлениях. Надо всё испытать, надо всё уметь, надо всё узнать и всему порадоваться.

Страсбург — граница Франции.

Чем волнуется эта кучка молодых людей, называющих друг друга гениями, даже в товарищеском кругу, даже с глазу на глаз. Может, их обуревают освободительные идеи Франции, которая уже раскачивается для великой буржуазной революции? Философы завтрашней революции, и в первую очередь Вольтер, им, конечно, знакомы. Но они — эти юноши — целиком живут внутренними душевными бурями. Им кажется, что презренные феодальные князьки должны трепетать перед их вдохновением. Ярость душевных порывов, свободная поэзия, черпающая силу в народном творчестве, победит немецкую косность, сокрушит убожество пережившего себя строя. Как это произойдет?

Гремят барабаны на чистеньких площадях.

Под музыку церковных органов проповедуют ханжи и подхалимы.

Бродячие шарманки разносят по селам и городкам маленькую, рожденную в комнатной клетке, в отгороженном садике мещанскую грусть и радость.

Золоченые кареты под звуки фанфар развозят чванных посланников, занимающихся стиркой государственного белья.

Где же победа над косностью? Как же она произойдет?

Кто тобой, гений, пестуем —
Ни дожди тому, ни гром
Страхом в сердце не дохнут.
Кто тобой, гений, пестуем,
Тот заплачку дождей,
Тот гремучий град
Окликнет песней,
Словно жаворонок,
Ты — в выси!

Революция любит пение жаворонка, но нигде и никогда жаворонки не производили революцию.

[.....] <учи>ть Гете этому искусству. <Дочери учит>еля: Люцинда и Эмилия помогают о<тцу об>уча<ть> учен<ика.>[20]

— Роза, я сломлю тебя,
Роза в чистом поле.
— Мальчик, уколю тебя,
Чтобы помнил ты меня.
Не стерплю я боли.
Роза, роза — алый цвет,
Роза в чистом поле...

Он сорвал, забывши страх,

Розу в чистом поле,
Кровь алела на шипах,
Но она — увы и ах —
Не спаслась от боли.
Роза, роза — алый цвет,
Роза в чистом поле.

Эмилия танцевала с ним менуэт.

Эмилия. Люцинда больна. Она лежит в постели. Она говорит, что умирает, потому что вероломный друг сначала увлек, а потом покинул ее ради другой.

Гете. Но я не виноват, я никогда не увлекался Люциндой.

Я знаю, кто может это подтвердить. Не вы ли, Эмилия?

Эмилия. Отец говорит, что ему стыдно брать с вас деньги за уроки: вы уже знаете все танцы.

Гете. Эмилия, и это вы советуете мне покинуть вас?