Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 3

14. «Когда я проникся этими истинами и захотел сообщить их моим ученикам, то понял, что прежде, чем углубляться в детали и в частности, надлежит установить общие принципы касательно всех животных, показать целое»... («Философия зоологии»).

15. Если мы захотим определить тональность научной речи Дарвина, то лучше всего назвать ее научной беседой: это не профессорская лекция в обычном смысле и не академический курс. Вообразите ученого садовода, который водит гостей по своему хозяйству между грядками и клумбами, дает им объяснение; или зоолога-любителя в питомнике, принимающего добрых друзей. Неожиданная дружественность Дарвина к большинству представителей его класса, уверенность в их поддержке, особая открытая приветливость его научной мысли и самого способа изложения — всё это не что иное, как результат классовой солидарности с международными научными силами буржуазии.

Кроме того, надо отметить тягу Дарвина к читателю-середняку, его желание быть понятным среднеобразованному буржуа, джентльмену средней руки, каким он считал самого себя. Величайший эрудит своего века не случайно говорил с широкой публикой через голову касты ученых. Ему важно снестись непосредственно с этой публикой. Она лучше его поймет, чем ученые педанты. Он несет читателю нечто насущное, социально необходимое, поразительно гармонирующее с их самочувствием.

Поэтому Дарвин добродушен, поэтому он избегает научной терминологии в своей раздвижной, панорамной и медленно выпрямляющейся книге.

Эта книга была рассчитана на завоевание широчайших читательских масс. И ее воспринимали как научную публицистику.

16. Дарвин строго следит за профилем своего доказательства. В поисках различных опорных точек он создает настоящие гетерогенные ряды, то есть группирует несхожее, контрастирующее, различно окрашенное.

17. Для Дарвина характерна нелюбовь к цитатам. Он редко выписывает текст буква в букву. Чаще всего он приводит чужое мнение в самом лапидарном виде — в краткой, энергичной и абсолютно объективной формулировке.

18. Свое научное доказательство Дарвин строит объемно. Он протягивает координаты примера в ширину, в глубину, в высоту, воздействуя при этом с помощью подлинной селекции материала.

«Я назову только три случая инстинкта: побуждающий кукушку откладывать яйца в чужих гнездах, рабовладельческий инстинкт муравьев и строительство пчелиных сот».

19. Лишь сочетание мысли с могучим инстинктом естествоиспытателя позволило Дарвину добиться таких результатов. Я имею в виду истинный отбор, скрещивание и селектирование фактов, которые приходят на помощь научному доказательству, создают благоприятную среду для обобщения.

20. Организация научного материала — стиль натуралиста. Серийно-массовый характер научного опыта Дарвина.

Единичное явление в центре внимания линнеевского натуралиста. Описательность. Живописность. «Миниатюры» Бюффона и Палласа. Телеология. Благодарность. Умиленность. Похвала природе.

Красноречие — Линней, Бюффон, Ламарк.

Прозаизм Дарвина. Установка на среднего читателя. Тон беседы.

Метод серийного разворачиванья признаков. Пачки примеров. Подбор гетерогенных рядов. Помещение действенных примеров в центре доказательства.

Приливы и отливы достоверности как ритм в изложении («Происхождение видов»). Автобиографичность. Элементы географической прозы. Школа кругосветного путешествия (Бигль).

Роль зрения. Глаз как орудие мысли.

21. Систематика — гордость и слава линнеевского естествознания — благоприятствовала искусству описаний, она порождала замечательное мастерство детальных и замкнутых в себе созерцательных характеристик. У бездарных кропателей они вырождались в накопление полицейских примет, у художественно-одаренных натуралистов расцветали в узор, в миниатюру, кружево.

Самостоятельное мастерство и своеобразное искусство пассивно-созерцательных натуралистических описаний достигло наивысшего расцвета во вторую половину XVIII столетия. Один из самых замечательных примеров этого жанра — «Физическое путешествие по разным провинциям Российской империи, составленное академиком Палласом в 1767 году».

Здесь барская изощренность и чувствительность глаза, выхоленность и виртуозность описи доведены до предела, до крепостной миниатюры.

Описанная Палласом азиатская козявка костюмирована под китайский придворный театр, под крепостной балет. Натуралист преследует чисто живописные феерические задачи. Ко времени Дарвина искусство этих миниатюристов дворянского естествознания пришло в окончательный упадок. Устои классической линнеевской систематики были расшатаны рукою Ламарка. Буржуазия уже не нуждалась в естественнонаучной идеологии, восхвалявшей разумность действительности.