Полное собрание сочинений. Том 1

За об домъ между папа и maman завязался очень интересной разговоръ насчетъ юродиваго Гриши, который изъ-за своего столика продолжалъ твердить: «Птички отъ матки летятъ, матка плачетъ, не видать ей больше птенцовъ. Лети голубь въ небо! На могил камень, на сердце свинецъ» и т. д., прерывая свои слова всхлипываніями и рыданіями, которые, очень понятно, усиливали разстройство нервовъ maman, которая уважала въ душ Гришу, да и вообще им ла слабость къ странникамъ, юродивымъ [30] и, хотя не признавалась, в рила въ способность предсказывать н которыхъ. «Ахъ, да, я хот ла пожаловаться теб , Alexandre», сказала она, подавая ему тарелку съ супомъ (она сама разливала), «на твоего охотника... Ахъ, Боже мой, какъ его зовутъ?... помнишь, про котораго я всегда говорила, что онъ страшный».

— «Прохора?»

— Да.

— «Что онъ сд лалъ? Ты такъ р дко бываешь недовольна людьми, что я знаю вс случаи, въ которые можетъ случится, что ты жалуешься. Первое — или онъ подошелъ разговаривать къ д тямъ. Ты этаго не любишь, а они безъ памяти рады и горды съ охотникомъ говорить. Не правда ли, д ти?» Мы улыбались. «Или жена его приходила жаловаться, или онъ при теб ударилъ больно собаку. — Вотъ три главные случая. Не правда ли?» Maman съ улыбкой, которая употребляется тогда, когда см ются надъ вашими добрыми качествами, отв чала, что н тъ, и разсказала отцу съ большимъ прискорбіемъ какъ б днаго Гришу чуть не съ ли собаки, когда онъ проходилъ по дворн , и р шительно, ежели бы не его большая палка, его такъ таки и загрызли собаки. А все виноватъ этотъ злой Прохоръ, который нарочно притравливалъ ихъ. Гриша подтверждалъ эту р чь указаніями на изорванные полы подрясника и твердилъ отцу, «ты его больно не бей, онъ дуракъ, а то и совс мъ не бей, гр хъ. Богъ проститъ. Дни не такіе». — Разговоръ начался сл дующій и по Французски.

Папа. Я откровенно теб говорю всегда и буду говорить, что я вообще этихъ Господъ не люблю. Ты можешь любить ихъ и в рить имъ, а по моему вс или большая часть лентяи, лиц меры, корыстолюбивы и, главное, никого не любятъ и никакой благодарности ни къ кому и ни за что. Что меня больше всего сердитъ, это ихъ см лость и самонад янность, которыя [31] они скрываютъ подъ личиной простоты и грубости. Вс они плуты.

Maman. Да почему это такъ думаешь? есть исключенія...

Папа. «Почему? Наприм ръ, сейчасъ, какъ онъ говорилъ ловко, просилъ меня, чтобы я не наказывалъ и не билъ бы больно, какъ онъ говоритъ, Прохора, какъ будто уже я нам ренъ былъ его наказывать. Я въ этомъ вижу только дерзкую хитрость — выставить себя добренькимъ. Другіе могутъ вид ть въ этомъ Христіанское милосердіе. Отчего въ этихъ людяхъ никогда не найдешь откровенности? Ни одинъ не разскажетъ теб всей своей жизни, а они очень ловко ум ютъ какъ будто скрывать того, чего н тъ. — Наприм ръ М. П. (странница, которая жила у насъ) своими недоконченными фразами, намеками ум ла вс хъ ув рить, что она несчастный отростокъ очень знатнаго рода, тогда какъ она просто крестьянка и бывшая любовница какого-то Твер[ского] пом щика. Они даже какъ будто не хотятъ показывать свой умъ и образованіе, которыхъ и н тъ, ум ютъ ув рить, что они и умны и образованны. Хотя я и не стану ихъ травить собаками и побраню Прохора, но ей Богу они того стоютъ. (Папа ужасно разгорячился.) Maman съ улыбкой попросила его передать горчицу. (Онъ взялъ ее въ руку и, не подавая ее maman, которая протянула уже руку, съ этимъ орудіемъ въ рук продолжалъ.)

— Н тъ, меня сердитъ, когда я вижу, что люди умные вдаются имъ въ обманъ. Вс они им ютъ претензію предсказывать, мелютъ вздоръ и такъ много, что съ добрымъ желаніемъ можно разобрать во всей этой галимать что-нибудь и похожее на предсказаніе.

Maman, видно, не хот лось спорить какъ о предм т , о которомъ [она им ла] свое особенное твердое мн ніе, и она съ улыбкой продолжала [32] просить горчицы, но папа и слышать не хот лъ. «Н тъ, сказалъ онъ, опять отодвигая руку съ горчицей. Н тъ, они только на то хороши, чтобы своими глупыми вздохами еще больше разстроивать женщинъ и безъ того съ слабыми нервами. Прекрасно д лаютъ, что полиція взялась за этихъ пророковъ — ихъ надо учить». Онъ наконецъ подалъ горчицу и замолчалъ, но maman не вытерп ла. Она была совс мъ другого объ этомъ мн нія.