Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате

Орешник выраставшие около леса люди знают с раннего детства. Из него, очистив кору и как следует просушив, делают удилища. Наш сосед, сельский бондарь, помню, делал из орешника обручи. Орешник заменял дранку, когда надо было обмазать глиной постройку. Но главное, конечно, орехи! Их как гостинец взрослые приносили из леса вместе с грибами. И наступал день, мальчишка сам, схватившись за упругое, покрытое листьями «удилище», искал глазами и ощупью шершавые комки радости. В карманы, за пазуху, в припасенную сумку суешь добычу.

Кажется, нет уже ни одного на кусте. «Найду еще десять!» Ищешь пристально и находишь. «Еще десять!» Опять находишь…

В старину неписаный деревенский закон запрещал ходить по орехи раньше Успения (середина августа) — давали орехам созреть. Нравственный этот закон позабыли. Теперь срывают орехи, когда в них мякоть еще молочная, рвут, не жалея кустов, и уже в начале августа орешник повсюду поломан, как будто топтали его слоны.

Минувшее жаркое лето оказалось на редкость благоприятным для урожая желудей и орехов. Желуди под дубами лежат, похожие на большого калибра пули. Минуту стоишь под деревом и обязательно слышишь, как падает, пробивая листву, отлитый природой для будущей жизни снаряд. И на землю орехи падают вместе с желудями. «Пропасть орехов в этом году!

Не помню такого громадного урожая. Бабка в Москву на базар целый мешок увезла», — сказал мне в Зименках знакомый старик. Палочкой на песке нарисовал он путь до овражка, за которым орешник растет сплошняком.

Я оказался там не единственным. Под пологом дубняка кипели тихие страсти — шла охота за тем, что осталось, уцелело от августа. Нагибать орешник было не надо. Отец трясет, а мать с мальчонкой ползают под кустом — не очень простое дело заметить орешек в опадающих листьях. «Ну похвалитесь!» У одних пластиковый мешочек вот-вот лопнет от тяжести, другие приподняли громыхнувший орехами рюкзачок. Какой-то парень сделал мешок из рубашки.

Первый раз в жизни я видел сбор орехов подобным образом. Азартно наполнив бывалую свою кепку, я решил куда-нибудь удалиться, понаблюдать за теми, кто тут в лесу имеет «ореховый стол» и кто расселяет орешник, растаскивая его плоды.

В укромном местечке я затаился, полагая, что из норок, нарытых под кустами орешника, кто-нибудь явится пообедать… Минут тридцать пришлось сидеть неподвижно. Но терпение вознаградилось. Появилась под орешником мышь. Побегала, пошуршала листом и, усевшись спиной ко мне, стала что-то зубами точить.

Увидеть подробности этой работы не удалось. Желая занять позицию поудобней, я точильщицу испугал — юркнула в нору, оставив на память орешек с дыркой, как будто зуб, сверленный дантистом.

Оглядевшись как следует, обнаружил следы кабанов. Но их скорее всего занимают тут желуди. Орехи достаются мышам, поползням, дятлам, белкам, и интересно было узнать, что иногда кроты разнообразят мясную диету орехами.

Ореховый год… Крушили орешники летом нетерпеливые люди, запасались лакомым кормом птицы и грызуны. И вот можно еще, тряхнув ореховый куст, собрать под ним созревшие бурые плодики. Даже не от трясенья, от ветра падает вниз уставший висеть урожай. Еще с неделю, пока земля не покрылась ковром из листьев, ореховый куст порадует вас гостинцем.

С трех кустов — полная кепка…

 _{Фото автора. 3 октября 1992 г.}

О подсолнечном масле, Колумбе и помидорах

(Окно в природу)

Послезавтра, 12 октября, мир отметит очень круглую дату — 500 лет назад в этот день Колумб Америку. Событие будет отмечено всяко. Можно отметить его и маленьким пиром в духе нынешней жизни: сварив картошку, полить ее подсолнечным маслом и подать на стол с помидорами. После еды курящие могут угостить себя сигаретой. Скромный этот обед имеет символический смысл: помидоры, картошка, подсолнух, табак стали известными миру после открытия Нового Света.

В точности неизвестно, какие диковины привез на своих каравеллах в Европу настойчивый генуэзец, убежденный до конца дней, что открытая им земля — «есть Индия». От него людей, на ней обитавших, до сих пор называют индейцами.

В первом своем путешествии мореход лишь «прикоснулся» к открытым землям — увидел прибрежную кромку островов Гаити и Кубы. Среди диковинок сразу было замечено курение табака.

«Они (индейцы) растирают это растение в порошок и закладывают его в одно из отверстий полого рожка. Сверху кладут горящий уголек, а с другого конца всасывают в себя дым до тех пор, пока он не заполнит все внутренности и не начнет выходить изо рта и ноздрей, словно из каминной трубы». Запись сделана позже. Но, можно думать, матросы Колумба не преминули отведать «индейского дыма» — пьющие европейцы вернулись домой еще и курящими. Таким образом, индейская трубочка является прародительницей папирос, сигарет, трубок, кальянов, заполонивших мир.