. . . . . . . . .Сокрылся он,Любви, забав питомец нежный;Кругом его глубокой сонИ хлад могилы безмятежной… Любил он игры наших дев,Когда весной в тени деревОни кружились на свободе;Но нынче в резвом хороводеНе слышен уж его припев. Давно ли старцы любовалисьЕго веселостью живой,Полупечально улыбалисьИ говорили меж собой:«И мы любили хороводы,Блистали также в нас умы;Но погоди: приспеют годы,И будешь то, что ныне мы;Как нам, о мира гость игривый,Тебе постынет белый свет;Теперь играй…» Но старцы живы,А он увял во цвете лет,И без него друзья пируют,Других уж полюбить успев;Уж редко, редко именуютЕго в беседе юных дев.Из милых жен, его любивших,Одна быть может слезы льетИ память радостей почившихПривычной думою зовет…К чему?… Над ясными водамиГробницы мирною семьейПод наклоненными крестамиТаятся в роще вековой.Там, на краю большой дороги,Где липа старая шумит,Забыв сердечные тревоги,Наш бедный юноша лежит… Напрасно блещет луч денницы,Иль ходит месяц средь небес,И вкруг бесчувственной гробницыРучей журчит и шепчет лес;Напрасно утром за малинойК ручью красавица с корзинойИдет и в холод ключевойПугливо ногу опускает:Ничто его не вызываетИз мирной сени гробовой…
«Тадарашка в вас влюблен…»
Тадарашка в вас влюблен И для ваших ножек,Говорят, заводит он Род каких-то дрожек.Нам приходит не легко; Как неосторожно!Ох! на дрожках далеко Вам уехать можно.