Читаем Полное собрание сочинений. Том 33 полностью

— Господинъ, — иронически проговорилъ ямщикъ, чувствуя на себ взгляды ближайшихъ крестьянъ, придвинувшихся къ разговаривающимъ, — господинъ Кукушкинъ. Вотъ какой ты господинъ. Бродяга.

— Я не бродяга, знаю куда иду. Кто не знаетъ куда идетъ, тотъ бродяга. Вотъ вы не знаете, вы и бродяги.

— Чего не знаемъ?

— А не знаешь, кому кланяешься. — Старикъ нахмурился и, переходя въ наступленіе, строго обратился къ ямщику. — Ты чего кланялся, шапку снималъ, рукой болталъ? Ты скажи, кому кланялся?

— Кому кланялся? Богу.

— А ты его видлъ — Бога то?

Что то было такое серьезное и твердое въ выраженіи старика, что ямщикъ, почувствовавъ, что онъ иметъ дло съ сильнымъ человкомъ, нсколько смутился, но не показывалъ этаго и, стараясь не замолчать, поспшно отвчалъ:

— Богъ на неб.

— А ты былъ тамъ?

— Былъ, не былъ, a вс знаютъ, что Богу молиться надо.

— Бога никто не вид нигд же. Единородный сынъ, сущій въ ндр отчемъ, — онъ явилъ.

— Ты, видно, нехристь, дырникъ. Дыр молитесь, — сказалъ ямщикъ, засовывая кнутовище за поясъ и оправляя шлею на пристяжной.

Кто-то засмялся.

— Вотъ и бродите, какъ слпые щенята. Молитесь, а сами не знаете кому.

— Да, безъ тебя не узнаемъ. У тебя не спросили...

— А ты какой, ддушка, вры? — спросилъ немолодой ужъ человкъ, извощикъ, стоявшій у края парома.

502 Никакой вры въ меня нтъ. Никому я не врю, акром себ.503

— Да какже себ врить? — сказалъ Нехлюдовъ. — Можно ошибиться. Вс себ врятъ, и отъ того вс разошлись.

— Кабы себ врили, они не раскололись бы, потому духъ одинъ. А потому раскололись, что врятъ другимъ, а не себ. И я врилъ. И такъ запутался, что не чаялъ выбраться. И старовры, и нововры, и поповцы, и безпоповцы, и австріяки, и молокане, и суботники, и хлысты, и скопцы. Гд истина?504 А истина въ таб. Въ таб Богъ и во мн. А Богъ истинъ одинъ. Значитъ, врь своему Богу и будешь въ истин и со всми съединенъ.

— Какъ же вы пришли къ этому? — сказалъ Нехлюдовъ.

Старикъ вздохнулъ и, обратившись къ вод, облокотившись на перила, началъ говорить.

— Какъ пришелъ? По евангелію. Іисусъ сказалъ: «Если кто хочетъ за мной идти, отвергнись себя, возьми крестъ свой и слдуй зa мной; а кто отвергается отъ рода сего лукаваго и прелюбодйнаго и грядетъ по мн, тотъ подобенъ мн» Вотъ я и отказался отъ всего: отъ общества, отъ имени-отчества, прозвища, отъ всякой вры и сталъ самъ себ. Съ тхъ поръ и позналъ истину и свободу.505

— Ну, а какъ же начальство? Вы сами откуда?

— Начальство? Начальство себ начальство, а у меня нтъ начальства! Я самъ саб. Водили меня и къ судьямъ, и къ попамъ, и къ книжникамъ, и къ фарисеямъ, и въ сумасшедшій домъ сажали, — я все одинъ: какъ былъ самъ себ, такъ и остался. Приводятъ въ судъ. «Сними шапку!» — «Зачмъ?» — «Здсь судъ». — «A мн чтожъ!» — Силомъ снимутъ шапку. Я сяду на полъ. «Встань!» — «Зачмъ?» — «Ты подсудимый». А я говорю: «вы подсудимые, за то что меня безъ нужды мучаете». — «Какой ты вры?» — «Никакой». — «Сколько теб лтъ?» — «У меня нтъ лтъ. Я весь тутъ, всегда былъ, всегда буду». — «Есть у тебя отецъ, мать?» — «Никого нтъ: одинъ самъ себ». — «Какого ты государства»? — «У меня нтъ государства». — «Признаешь царя?» — «Какого царя?» — «Александра Александровича». — «Онъ себ царь, а я себ царь. Мн до него нтъ надобности никакой». — «Ты присягалъ ему?» — «Нтъ. Я ему не присягалъ, и онъ мн не присягалъ». — «А платить подати будешь? — «Мн никто не платитъ, и мн платить нечего. Зачмъ подати?» — «А, — баитъ, — нужно на общее дло государству». — «Какое, — баю, — дло? Доброе? Ты скажи. Я самъ принесу, все отдамъ, а коли на худое — не дамъ, потому я самъ себ». — «Ну, — говорить, — съ тобой разговаривать!» Я говорю: «Я и не прошу тебя со мной разговаривать»... такъ и мучали.

Паромъ подошелъ къ другому берегу. Тарантасъ выкатили, ямщикъ запрегъ лошадей. Нехлюдовъ простился съ страннымъ старикомъ и предложилъ ему денегъ. Старикъ отказался.

— Разв это дятъ? — сказалъ онъ. — А я сытъ.

— И охота вамъ, баринъ, разговаривать. Такъ, бродяжка непутевый.

Нехлюдовъ, не отвчая, далъ на чай паромщику и влзъ въ повозку, продолжая, не спуская глазъ, смотрть на удивительнаго старика, который, оправляя за спиной надтую сумочку, ни на кого не глядя, сходилъ съ парома.

* № 151 (рук. № 92).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сборник
Сборник

Самое полное и прекрасно изданное собрание сочинений Михаила Ефграфовича Салтыкова — Щедрина, гениального художника и мыслителя, блестящего публициста и литературного критика, талантливого журналиста, одного из самых ярких деятелей русского освободительного движения.Его дар — явление редчайшее. трудно представить себе классическую русскую литературу без Салтыкова — Щедрина.Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова — Щедрина, осуществляется с учетом новейших достижений щедриноведения.Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том собрания вошли цыклы произведений: "В среде умеренности и аккуратности" — "Господа Молчалины", «Отголоски», "Культурные люди", "Сборник".

Джильберто . Виллаэрмоза , Дэйвид . Исби , Педди . Гриффитс , Стивен бэдси . Бэдси , Чарлз . Мессенджер

Фантастика / Русская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Прочий юмор / Классическая детская литература
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы