Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

— Что больше всего заинтересовало ученых на вашем докладе после полета? — Полосы свечения над горизонтом. Эксперимент с жидкостью, работа систем ориентации корабля. Разные другие вопросы…

На столе у Бориса Егорова разложены газеты, блокноты с записями, сувениры с «Восхода», фотография сына.

— Ваши статьи еще до полета мы видели в журнале «Юность»… Это баловство журналистикой, или вы думаете не оставить перо?

— У меня в планах: кроме научной работы, попытаюсь написать книгу. Сейчас самое дорогое для меня — время.

Владимира Комарова мы застали за подписью карточек-сувениров для ракетчиков, бывших на запуске.

— Пришлось отложить даже срочную работу, а эту сделать. Хочется оставить добрую о себе память. Мы в долгу перед всеми, кто готовил полет.

В полдень, в часы отдыха, мы вместе с космонавтами проехали по городу. Улицы быстро узнавали, кто едет. Улыбки, приветственные возгласы, поднятые кверху руки. Два часа быстрой езды, и вот уже осень берет в объятия троих людей в голубых куртках. По дорожке, обрамленной метелками камыша, спускаемся к воде. Вода везде хороша. А здесь — с желтым окаймлением увядшей травы, с шумным свистом утиной стаи — особенно радует. В маленьком катере едем в места поглуше. Летит белая паутина, на юго-запад потянулся косяк гусей. Теплынь, как в самом начале августа. Космонавты скинули голубые куртки. Феоктистов, глядя на воду, что-то пишет в маленькой книжечке. Комаров достал из футляра ружье, собирает его, поглядывая на пролетающих птиц.

Егоров пристроился к водителю катера. Вот он уже крутит штурвал, озорно поглядывая на товарищей. По очереди фотографируемся. Около камышей делаем остановку. Охота, конечно, не выйдет. На нее и времени нет. Да и в спешке патроны не взяли. Но все равно приятно постоять в желтых пахнущих зарослях, подержать муравья на ладони и просто крикнуть от радости. Борис Егоров, развеселившись, предложил: давай поменяемся ролями. Тебе нравится эта куртка — надень, а я буду тебя снимать.

Я, наверное, очень смешно выглядел в голубой куртке, потому что космонавт-фотограф, заливаясь смехом, истратил на снимки целую пленку.

Один за другим уходят в Москву самолеты.

Тихий, спокойный вечер. У приемников слушаем Москву…

И на Земле Константин Петрович Феоктистов не расстается со своим фотоаппаратом…

…и кинокамерой.

_{Фото автора. Космодром, 16 октября.}

 _{17 октября 1964}

Впереди — Москва!

Что сегодня случилось на космодроме? Полдня и космонавты, и мы, журналисты, ведем дела, насвистывая мотив: «Снятся людям иногда голубые города, у которых названья нет…»

Мы вышли с этим напевом из кинозала.

Сегодня с утра показали нам любительский фильм о городе, который запускает ракеты. Мы увидели камни первых фундаментов. Первые дома, первые деревца, первых новорожденных, первые ракеты, запущенные близ города.

Ракеты будят у людей поэтическое воображение. Я уже писал, что во время последнего старта ко мне подошел седой генерал и развернул листок со стихами. Он тогда сказал:

— Конечно, не пушкинские, но полюбопытствуйте, как может расшевелить сердце вот эта штука. — И показал на ракету.

Если бы число поэтов на душу населения учитывалось, город у космодрома стал бы, наверное, столицей поэтов. Даже на серьезном собрании, с трибуной и красным сукном, можно услышать стихи. На космодроме рождаются песни и озорные частушки. Вот, например, начало одной: «Заправлены ракеты, конечно, не водою…»

Главный Конструктор стихов не пишет. Но позавчера во время беседы признался:

— Писал. Эта страсть ушла вместе с юностью, но любовь к поэзии осталась. Не сочтите старомодным — люблю Пушкина. Есенина люблю вслух в компании друзей почитать…

Вот так, жизнью решается спор о физиках и лириках.

На космодроме вышел интересный поэтический сборник. Готовится к выходу альманах новых стихов. Сегодня утром вместе с журналистами в гостиницу космонавтов пришла делегация от поэтов:

— Просим несколько слов для книги.

Комаров, Егоров и Феоктистов пишут: «Во Вселенную люди сначала проникали своим поэтическим взглядом. Без поэтических троп нет дорог в неизвестное. Звонкой и глубокой строки вам, друзья!»

Вернемся, однако, в зал, где полдня сегодня крутили необычные фильмы. Мы видели только что проявленные куски кинопленки, на которых кабина «Восхода» во время старта, во время полета и приземления. Сидевшие рядом со мной Егоров и Феоктистов комментировали:

— Смотрите, сейчас мы будем показывать невесомость. Сейчас я наклонюсь к прибору…

Вчера вечером и сегодня утром космонавты говорили по телефону с Москвой. Комаров ходит сияющий:

— Слышу — дочка у телефона: «Папа, папа…» И молчит. И опять: «Папа, папа…» И молчит…

Феоктистов тоже говорил с женою. Борис Егоров говорил с отцом.

— Ну сами понимаете, разговор — одни междометия…

Голос родной Москвы.

Феоктистов каждый день несколько часов проводит за столом.