Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

Мышь полна решимости умереть или победить. И я отступил. Сделал палкой ход от лыжни…

Приехал на четыре дня внук лесника Володька. Днем я пишу, а Володька делает клетку для снегиря. Во дворе мы с Володькой насыпали кучу снега, утыкали снег репейником, посредине поставили подпертое колышком решето. Под решетом — конопляные семечки. От колышка в сени тянется нитка. Ждем снегирей… Снегири прилетели, на репейнике посидели, но к решету не идут…

Становимся на лыжи с Володькой — и в лес. Видели снегирей, свиристелей, на пустыре щеглов видели, видели, как белка головой вниз бегает по стволам сосен. А лесу, где проходила лыжня, для интереса названия дали. Такие названия: «Долина упавшего дерева», «Поляна четырех дней», «Лосиные переходы». Получилось так, как будто мы большое путешествие совершили и открыли новые земли. Весь вечер Володька сидел у лампы и на листе пожелтевших обоев рисовал карту леса.

Ну, конечно, попали на карту и наши названия.

Много раз видел, как мышкует лисица. Голову набок, прислушалась и прыг в сторону. Быстро-быстро заработала лапами, вот уже только красный хвост торчит из-под снега. Облизнулась и опять торчком держит черные уши.

С удивлением вчера увидел: лисий след на лыжне. Долго бежала. Сегодня опять свежий след. А вот и решение загадки — ямки по сторонам. По рыхлому снегу бежать неудобно.

Лисица тихонько бежит по твердой лыжне и слушает. Вот видно: прыгнула в сторону, оставила ямку и опять на лыжню. Еще одна ямка. Вот ямка с каплями крови, значит, не зря старалась. И опять цепочка следов на лыжне.

Вечер. Все затоплено синевой. Неуловимые приметы рождают чувство: скоро зима пройдет перевал. В березняке редкие высокие ели похожи на солдат, идущих в дыму в атаку. Мороз, однако, такой, что чувствуешь его запах, если глубоко вдохнуть через ноздри. А молодой снег пахнет арбузом.

В «Долине упавшего дерева» большая птица поднялась с шумом почти из-под лыжи. Я отпрянул и завалился в снег, не успев разглядеть птицу. Но определить было нетрудно — зеленый дятел. Он без ошибки распознал муравейник в похожем на сахарную голову бугорке. Разгреб снег, проделал в глубину ход и учинил разбой в муравейнике. И так, видно, дятлу было тепло и сытно, что не услышал он скрипа лыж. Случись лисица на моем месте, дятлу не сдобровать бы.

А что если дятел вернется… Делаю круг по лесу.

Выхожу опять на лыжню и теперь уже тихо-тихо подбираюсь к разрытому муравейнику. Падаю с шапкой в руке. Что-то большое под шапкой колотится. Осторожно руку под шапку… Он!

Больно ущипнул палец. Но куда податься, он в руке у меня. Сердце колотится в зеленых взъерошенных перьях. Подержал, пожалел, что Володька уехал, и разжал пальцы. Фр-р-р!.. — скрылся под елками.

Много раз видел, как мышкует лисица. Голову набок, прислушалась и прыг в сторону. Быстро-быстро заработала лапами, вот уже только красный хвост торчит из-под снега. Облизнулась и опять торчком держит черные уши.

Опять дятел… На середине лыжной дороги стоит толстенная, выросшая на открытом месте осина. Возле нее после бега удобно постоять, прислонившись к стволу спиною. Почему, думаю, прямо от корня осины растут молодые сосенки? Все имеет причину и объяснение. Маленький пестрый дятел облюбовал осину для своей «кузницы». Таскает сосновые шишки, запихнет в расщелину на стволе и пошел молотить.

Конечно, не каждое семечко успевает схватить длинным своим языком, кое-что падает и на землю. Видно, молотит уже не один год — сосенки под осиной зима уже не может укрыть с головою.

Долго наблюдал куропаток. Серые птицы без страха бегали по проезжей дороге, перебирали лапками клочья рыжей соломы. Потом пешим ходом птицы пошли в кусты на ночлег.

Они не шли, а как бы плыли, по грудь утопая в рыхлом снегу. После них оставались глубокие борозды. Я уже хотел пожелать куропаткам спокойной ночи, как вдруг вся стая с шумом поднялась над кустами. Кто-то их напугал… Ни за что не увидел бы белого зверя, если бы не три черные точки — два глаза и нос. Три точки спрятались в норку, но сейчас же явились снова. Я не шевелюсь и, видимо, поэтому представляю для зверя загадку. Наверное, первую зиму встречает ласка в лесу. Под лыжей у меня скрипнуло. Ласка спряталась, но любопытство сильнее страха.

Опять появились черные точки глаз. Любопытство — главный учитель в лесу. Больше знать будешь — легче врагов избежишь. Но и учеба штука опасная. Все-таки не прячутся черные точки. Важно ласке узнать: надо меня бояться или не надо? А человек почему стоит, мерзнет, не шевелится? Тоже любопытство. Человеку все важно знать, все понимать важно.

Прямо на лыжне, прислонившись к дереву, делаю в книжке заметки. Любопытная штука — листать эти книжки спустя какое-то время.