Полное собрание сочинений. Том 4. Утро помещика

Молодой человкъ, замтивъ ея движеніе и краску досады, которая покрыла ея лицо, вспыхнулъ и не трогался съ мста, но отецъ Поликарпій упорствовалъ. – Нечего было длать: онъ торопливо подошелъ къ кресту и, совершенно растерявшись, не отвчая на поздравленіе съ праздникомъ Священника, не оглядываясь, протснился сквозь толпу и вышелъ на паперть.

Хабаровскій Князь, котораго родные звали Николинькой, и котораго я впредь буду называть также, былъ еще очень, очень молодъ: ему было 22 года, пушокъ такой-же свтлый, какъ волосы мальчика, на котораго онъ заглядлся въ церкви, покрывалъ его подбородокъ, и трудно даже было предположить, чтобы пушокъ этотъ когда-нибудь превратился въ щетину. Онъ былъ выше обыкновеннаго роста, сильно и пріятно сложенъ. (Въ сложеніи, какъ и въ лиц, есть неуловимыя, неопредлимыя черты красоты, которыя отталкиваютъ или привлекаютъ насъ.) Но, не смотря на этотъ ростъ, на нсколько горделивую походку и осанку (онъ высоко носилъ голову) и на выраженіе твердости или упрямства, которое замтно было въ его небольшихъ, но живыхъ и срыхъ глазахъ, только издалека и съ перваго взгляда его можно было принять за мужа; ясно было, что онъ еще почти ребенокъ, но милый ребенокъ. Это замтно было и по плоскости груди и по длин рукъ и по слишкомъ нжнымъ очертаніямъ около глазъ и по свтло-красному недавнему загару, покрывавшему его лицо, и по нжности кожи на ше, а въ особенности по неутвердившейся и совершенно дтской добродушной улыбк. Въ одежд его, какъ ни мало употребила времени для наблюденій Г-жа Михайлова, она замтила непростительное неряшество. Пальто въ пятнахъ, шейный платокъ, Богъ знаетъ, какъ повязанъ, на панталонахъ пятна: ясно, что запачкано дегтемъ и не отмыто. Сапоги съ заплатками. А руки-то? Красныя, загорлыя, безъ перчатокъ. И Г-жа Михайлова ршила, что въ молодомъ княз есть что-то очень, очень странное.

Глава 2. Шкаликъ . 4

Сойдя съ паперти Николинька набожно перекрестился и, надвъ шляпу, собирался было отправиться домой, какъ въ толп выходящаго народа замтилъ маленькаго плотнаго краснорожаго мужичка въ синемъ кафтан. Это былъ дворникъ съ большой дороги, занимающійся лугами, скотиной, хлбомъ, отчасти и рощами, но преимущественно всякаго рода плутовствомъ, как-то: кормчествомъ [?], даваніемъ денегъ и хлба въ ростъ бднымъ мужичкамъ, кляузничествомъ и т. п. Когда можно, грубіянъ, когда нужно, маленькій, ничтожный человкъ, иногда пьяный и распутный, иног[да] притворно набожный и смирный, но всегда сколдырникъ и кляузникъ. – Дворникъ съ большой дороги всегда человкъ опытный въ житейскомъ дл и говорить мастеръ. Онъ отъ другихъ всегда получаетъ деньжонки, а платитъ деньги, онъ пріятель со всми сусдскими прикащиками, со всми мужичками зажиточными и съ Становымъ ладитъ, но бдный мужикъ – это природный врагъ его. Ужъ попадись онъ только ему въ передлъ. «Народъ оголтлый, необузданный, неотесанный». Онъ цлый вкъ или дома всыпаетъ и пересыпаетъ разный хлбъ у амбара, и, перетянувшись ремнемъ, разъзжаетъ верхомъ на гндой мохнатой лошади, которую купилъ у гуртовщиковъ, по разнымъ длишкамъ въ околотк. Часто лошадь эту можно видть безъ сдока, привязанной у крыльца домика съ вывской.

Прокутился-ли помщикъ, онъ скачетъ къ нему и торгуетъ 10,000-ный лсъ, а всхъ денегъ у него тысячи не наберется. Однако онъ за весь предлагаетъ 2,000; его гонятъ въ шею, онъ скачетъ къ купцамъ, уговариваетъ, чтобы цны не надбавляли, а онъ для нихъ купитъ, только-бъ ему за хлопоты магарычи были: онъ всемъ доволенъ, онъ человкъ ничтожный! и опять детъ къ помщику и опять; потомъ ужъ помщику до зарзу: купцы не дутъ, за нимъ присылаютъ, глядишь, а за 10,000-ный лсъ онъ 500 рубликовъ задатку даетъ, да по выручк 2,000 приплатитъ, и лсъ его.

Неурожай-ли случился, ему мужичокъ за осьмину четверть на другой годъ всыпаетъ. Другой за смяны ему годъ, почитай, цлый работаетъ. Онъ привыкъ по 2 гривны пудъ сна брать, да по рублю прозжимъ спускать, другой торговли онъ и не знаетъ. 10 процентовъ въ годъ получить онъ и пачкаться не станетъ, а торговля ему всякая открыта. – Платитъ мщанскія подати и за дтей солдатчины не боится, потому что въ разные города приписанъ, а въ гильдію записаться – онъ не дуракъ. Да и что? «Куда ему? – онъ человкъ ничтожный». Онъ любитъ чай, муку, въ которой вчно пачкается, лошадокъ, водку и донское пивалъ съ писаремъ, который ему кляузы пишетъ; очень любитъ трактиры и половыхъ, а когда говорятъ о двкахъ, то со смху помираетъ. Но грамот не знаетъ, только уметъ имя писать да «цифиры». Прозвище его Шкаликъ, но вс зовутъ его Алешка, исключая бдныхъ мужиковъ, которые, низко кланяясь, говорятъ ему «Алексй Тарасычь, батюшка».

Когда Ал[ешка] «прогоритъ» или «вылетитъ въ трубу» то это обстоятельство всегда возбуждаетъ истинную радость во всхъ его знакомыхъ, и тогда онъ, погибшій человкъ, или попадаетъ въ острогъ или спивается съ кругу. Къ несчастію Алешки, Липатки и Купріяшки изобилуютъ не въ одномъ N узд, а ихъ по всей Руси много найдется.