Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Катерина Матвѣевна (ударяя себѣ по головѣ съ азартомъ).

Это великолѣпно! Комуна — это великая идея. Это удивительно! Да, я вижу зарю истиннаго прогресса въ Россіи. Да, Твердынской, я — ваша!

Студентъ.

Вотъ какъ видна честная натура! Но подумайте — оно, несомненно, дѣло весьма хорошее, но...

Катерина Матвѣевна.

Я — членъ комуны. Пишите вашему другу, что два члена, вы и я, вступаемъ въ комуну. Я же беру тѣ деньги, которыя у меня есть, ѣду съ вами въ Петербургъ и пишу Ивану Михайловичу, чтобъ онъ продалъ мою землю и прислалъ деньги въ комуну. Я буду работать надъ своимъ сочиненіемъ о значеніи женскаго умственнаго труда. Твердынской, я одинъ разъ уже жестоко обманулась! Вы не измѣните нашимъ основаніямъ?

Студентъ.

Я бы не уважалъ себя, еслибъ я могъ измѣнить; мы ѣдемъ, и чѣмъ скорѣе тѣмъ лучше.

Катерина Матвѣевна.

Прощайте, я иду писать письмо Ивану Михайловичу. Я не хочу его видѣть, я письменно выражу ему все.

Студентъ.

Есть еще одно скверное обстоятельство, я взялъ 30 рублей денегъ впередъ.

Катерина Матвѣевна.

У меня нѣтъ 30 рублей, но я напишу, что предоставляю ему вычесть ихъ изъ продажи моихъ земель.

Студентъ.

Безъ сомнѣнія дѣло, которое мы затѣваемъ, такъ важно, что эти соображенія могутъ быть отстранены. Наша цѣль оправдываетъ средства.

Петруша (появляясь).

Позвольте вамъ сказать: я не упитанный барченокъ, а человѣкъ, постигающій свое призваніе также, какъ и вы. — Вы очень напрасно такъ думаете.

Студентъ.

Я говорилъ вообще, не относя ничего къ вамъ.

Петруша.

И неблагородно, даже скверно! А я пришелъ сказать вамъ, что я самъ не хочу оставаться въ этомъ домѣ. Я вдумался въ свое положеніе и убѣдился, что семья есть главная преграда для развитія индивидуальности; отецъ посылаетъ меня опять въ гимназію, а я убѣдился, что сталъ выше всѣхъ преподавателей по своему развитію. Я сейчасъ читалъ Бокля. Онъ это самое говоритъ. Я поѣду въ Москву.

Студентъ.

Вы учините скандалъ, больше ничего. Васъ не пустятъ.

Петруша.

Я не ребенокъ уже. Я говорилъ съ отцомъ. Онъ требуетъ, чтобъ я оставался въ гимназіи, а я не хочу и поѣду одинъ въ Москву.

Студентъ.

Петръ Ивановичъ, вы произведете только велюю путаницу и болѣе никакого... васъ нельзя взять.

Петруша.

Я слышалъ вашъ разговоръ. Я хочу ѣхать съ вами въ комуну и буду заниматься естественными науками. Мнѣ невыносимъ гнетъ отцовской власти.

Студентъ.

Вы несознательно говорите. Еще вы слишкомъ молоды.

Катерина Матвѣевна.

Твердынской, вы забываете свое призваніе. Мы не имѣемъ права подавлять молодое чувство, просящее свободы и размаха. Петръ Прибышевъ, я предложу васъ въ члены комуны.

Петруша.

Катерина, я уважаю тебя. Когда вы ѣдете? Нынче? Такъ я соберу свои вещи. Я заѣду только къ Венеровскому: я желаю видѣть всю эту гнусную церемонію, чтобъ сильнѣе негодовать.

Студентъ (Катеринѣ Матвѣевнѣ тихо).

Напрасно вы присовокупили его. Онъ мальчишка.

Катерина Матвѣевна.

Твердынской, всѣ люди равны, всѣ люди свободны. Пойдемте, надо собираться и писать письма. Петръ Ивановичъ, изложи отцу свои убѣжденія.

Петруша.

Я уже обдумываю содержаніе... Семья преграда.... (Уходятъ.)

Занавѣсъ.

Сцена 2.

действующія лица: [298]

Венеровскій.

Любовь Ивановна.

Беклешовъ.

Петруша.

Николаевы, мужъ и жена.

Родственникъ Венеровскаго.

Шаферъ.

Гимназистъ.

1-ый, 2-ой, 3-й и 4-ый гости. [299]

Плохая холостая квартира жениха. Никакихъ приготовлений. Раскиданы бумаги. Чемоданы.

ЯВЛЕНІЕ 1.

Беклешовъ, родственникъ жениха — чиновникъ съ крестомъ [300]старичокъ и лакей укладываются.

Родственникъ.

Какъ же это такъ, Сергѣй Петровичъ? Такъ и уѣдутъ безъ ничего? Это что-то не по порядку.

Беклешовъ.

Такъ и уѣдутъ-съ. Такъ надобно. Вотъ пріѣдутъ сейчасъ изъ церкви, надѣнутъ шинель, да и поѣдутъ. А я вамъ говорилъ, что Анатолій Дмитріевичъ вовсе не радъ будетъ вамъ, вотъ и увидите. Вѣдь ежели-бы церемонная сватьба была, ну тогда такъ, а то какъ можно тише все хотятъ сдѣлать.

Родственникъ.

Да чтожъ, вѣдь я, пожалуй, уйду. Да соображаю, что я уронить племянника не могу, хоть бы въ глазахъ невѣстиной родни. Ну, ежели бы братецъ его Никита — безобразный человѣкъ, или бы хоть и мой сватушка; — ну, а я все таки коллежскій совѣтникъ и все-жъ извѣстенъ. Я его не уроню. —

Беклешовъ.

Да не въ томъ дѣло, батюшка. Не купеческая это сватьба, и ужъ на то такъ придумано, что изъ подъ вѣнца въ экипажъ, и ѣдутъ за границу. (Къ лакею.)Что, заложены что-ль? Да смотри, ключъ въ передокъ положи. А сало? — Вотъ не подумай за нихъ! Да вотъ чемоданъ бери. (Къ родственнику.)Ахъ, вы! только мѣшаетесь тутъ!... и къ чему бѣлый галстукъ надѣли, крестъ!.. все это смѣшно. Видите: я въ сертукѣ, и женихъ въ сертукѣ. —

Родственникъ.

Уйду, уйду. Скажите только, — чтожъ, много ли взялъ Толя-то?

Беклешовъ.

Какой Толя тутъ?!... Человѣку 35 лѣтъ. Ничего не взялъ. Обманули его.

Родственникъ.

Нѣтъ, вы шутите, можетъ? Вѣдь у васъ родство не считается, а мы, старые люди, все думали... Вы мнѣ правду скажите... Какъ же такъ, ничего? вѣдь Иванъ Михайлычъ не бѣдный человѣкъ.

Беклешовъ