Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Театръ представляетъ комнату для прозжающихъ на почтовой станціи.

ЯВЛЕНІЕ I.

Входятъ смотритель и староста.

Смотритель.

Ну, гонъ! Съ Макарья такого не было. Чей рядъ?

Староста.

Акимкинъ; еще не оборачивался. Должно быть задержали въ Лапшев. Спасибо, еще курьеръ не бжитъ.

Смотритель.

Вотъ въ 7-мъ часу опять почта, — что станешь длать? Надостъ прозжающій теперь.

Староста.

Вотъ такъ то бывало въ старину, при Тихонъ Мосеич: какъ нтъ лошадей, онъ въ снникъ и спрячется. Я тоже старостой ходилъ. хали съ Капказа такъ то, хали [326]двое пьяныхъ, такъ чт`o надлали! Вся станція разбжалась, всхъ перебили. Тихона Мосеича нашего за ноги выволокли. «Я чиновникъ, — не смйте!» Какъ принялись холить! Врите-ли, по двору волокутъ. То-то смху было!

Смотритель.

Да наскочилъ бы на меня такой-то. Я бы ему задалъ.

Староста.

Нтъ, нынче много посмирнлъ прозжающій. А то къ чему, ваше благородіе, я хотлъ спросить; нынче все « вы» прозжающіе стали намъ, мужикамъ, говорить.

Смотритель.

Образованіе, значитъ, прогрессъ. Да ты что, дуракъ?

Староста.

Только мы съ ребятами примчали, какъ ежели кто «вы» навываетъ — ужъ на водку не жди. А что больше галдитъ, да на руку дерзокъ, ужъ этотъ дастъ. Такъ и жди, либо четвертакъ, либо двугривенный.

Смотритель (смьется).

Тоже замчаютъ!... Будетъ лясы то точить. Вишь свинство надлали. Подмести вели, да хоть бы со стола то стеръ. Вдь вотъ нтъ того прозжающаго, чтобы не скучалъ. Нечисто все имъ. A вдь кто жъ гадитъ? все они. Такъ и наровятъ все загадить и ухать. И все ему нечисто. (Староста убираетъ.)Пойти соснуть. Никакъ опять! Ну, посидятъ, ужъ не прогнвайся.

Староста.

Пущай двойные дадутъ, наши свезутъ. (Слышенъ колокольчикъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

Т же, входятъ Венеровскій и Любовь Ивановна очень блдная тихая и грустная.

Венеровскій.

Господинъ смотритель, я требую лошадей. Староста, велите скоре закладывать. (Къ Любовь Ивановн.)Ну вотъ-съ, мы и одни. Великолпно! Теперь только чувствую себя человкомъ, [какъ] вырвались изъ всей этой безобразной чепухи! Вы ради, моя миленькая?

Любочка.

Не говорите этихъ словъ при чужихъ людяхъ. [327]

Смотритель.

Лошади въ разгон.

Венеровскій.

Я вамъ говорю: вотъ подорожная, вотъ деньги, запрягайте лошадей.

Смотритель.

Когда выкормятся, запрягутъ.

Венеровскій.

Извольте запрягать или подайте мн книгу, я буду жаловаться.

Смотритель.

Книга вотъ, жалуйтесь. Много васъ!

Венеровскій.

А, хорошо, очень хорошо! Нтъ, еще долго честность будетъ достояніемъ однихъ насъ... Эти дрянные людишки! (Садится за столъ, разбираетъ книгу и пишетъ.)

Смотритель (подходя, сердито).

Вы прежде извольте посмотрть книгу. Вотъ изволите видть, — почта 8 лошадей въ 5 часовъ 23 м[инут]ы, теперь всего 9, не воротились. Полковникъ съ женой — 6 лошадей въ 6 часовъ 17 минутъ. Извольте посмотрть: комплекта — 36 лошадей. Такъ вотъ-съ, милостивый государь, прежде смотрть надо-съ, и потомъ дрянными людьми называть тхъ, кто можетъ получше васъ, — такъ-то-съ.

Венеровскій.

Оставьте меня. Я не намренъ съ вами препираться.

Смотритель (отходя).

А вы будьте осторожны впередъ! и генералъ, шестерней въ карет позжай — и тому не позволяемъ.... а не всякой сволочи... (Уходитъ.)

ЯВЛЕНIЕ 3.

Т же безъ смотрителя.

Венеровскій.

Староста, принесите, пожалуйста самоваръ. ( Къ Любовь Ивановн.)Вы будете пить чай, миленькая? И чаю и сахару!

Староста.

Самоваръ 20 к[опекъ], а за чай, за сахаръ съ хозяйкой сочтетесь.

Венеровскій.

Подайте все. Вы будете?

Любочка.

Да... нтъ...

Венеровскій.

Вы бы сняли мантилью.

Любочка.

Ничего не надо.

Венеровскій (садится къ ней).

Вотъ видишь ли, мой другъ, какая разительная черта отдляетъ насъ отъ прежнихъ твоихъ родныхъ. Мы будемъ смотрть на жизнь просто. Этотъ господинъ, въ силу своихъ убжденій, своей среды, считаетъ нужнымъ притснять людей и грубить. Это въ порядк вещей, такъ же, какъ твои родные [328]считаютъ неизбжнымъ проседуру тхъ глупостей, отъ которыхъ мы ухали. Чтожъ, не передлывать же намъ ихъ? А намъ, какъ умнымъ людямъ, слдуетъ сказать: вы, господа, гадки и дрянны, но это при васъ; оставьте только насъ быть честными, человчными! Когда ты усвоишь себ это воззрніе, моя миленькая...

Любочка.

Не говорите: миленькая, — такъ не хорошо.

Венеровскій.

Ну, все равно. Вы замтьте только какъ во всхъ этихъ столкновеніяхъ люди дрянные бываютъ унижены. Я не ненавижу ихъ, я презираю ихъ, имъ слдуетъ быть униженными, и они это сами знаютъ, какъ поразмыслятъ. Поврьте, ваши родные теперь чувствуютъ, что они глупы. Это-то и нужно.

Любочка.

Что теб сдлали мои родные? Положимъ, они неразвиты, да все таки они ничего. Бываютъ хуже.

Венеровскій.