Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Тихон и Маланья

– Такъ баба! – сказалъ онъ самъ себ, – въ Польш такихъ не видалъ. Кабы поручику нашему, да онъ не разстался бы съ ней, – подумалъ солдатъ. И еще подумалъ: – И іорникъ же этотъ поручикъ нашъ! <А баба такъ баба.>

<И не одинъ этотъ солдатъ въ Малань вкусъ нашелъ. Много, много и очень много другихъ всякихъ и мужиковъ, и дворниковъ, и солдатъ, и офицеровъ, и господъ, и портныхъ, и офень заглядывались на эту бабу. «Кабы да эту бабу да въ холю взять, – говорилъ одинъ изъ господъ, – а то сиволапому мужику досталась». Однако и сиволапый мужикъ въ ней цну зналъ, да и вс цну знали. Для этаго въ университетахъ учиться не нужно. Старикъ Копылъ сосваталъ ее для сына, за родню, отецъ ее человкъ хорошій. Своихъ двокъ не было, онъ ее за 20 верстъ въ Соловкахъ взялъ. 105 рублей зa нее отдалъ. Это было 4 года тому назадъ, тогда ей 16 лтъ было. Шустрая, черноглазая двочка была и къ работ <куда> ловкая была, только <вотъ> жидка старику казалась. И точно, первое время худа была, такъ дтенокъ, ничего не смыслила и мужа не любила, боялась его, била, щипала. Только теперь раздобрла и мужа любить стала, какъ прідетъ, такъ ужъ не знаетъ, чмъ угодить. А все еще гуляла, дтей не рожала. Баба молодая, красивая баба, много къ ней всякаго народа подлипало, да только плохого ничего не слышно было. И мужъ что дальше, то больше любилъ бабу, особенно теперь, какъ ка станціи стоялъ. Какъ въ недлю разъ задетъ, такъ въ охотки и самъ не знаетъ, какъ порадовать. Когда баба, покачиваясь, но не колыхаясь плечами, пронесла мимо него съ солдаткой ушатъ съ водой, онъ посмотрлъ на нее и посмялся себ въ бороду; весело ему[21] видть при дневномъ свт и при народ свою хозяйку. Какъ будто ночь еще веселй показалась.>

Старикъ вышелъ самъ на дворъ, покричалъ на Гришутку, зачмъ онъ мерина не распуталъ, тутъ же пришелъ староста, повстилъ мужику косить, а бабамъ гресть, и пошла забота. <Кабы глянулъ на нихъ всхъ, кто обихода мужицкаго не знаетъ, ничего бы не понялъ, – подумалъ, что ничего не длаютъ, такъ суются, а однако вс дла, не торопясь, разбирались, каждый зналъ свое дло. И сколько тутъ сразу дловъ было.> – Бабамъ надо хлбы ставить, портки мыть, на барщину сбираться, скотину выгонять, къ сосдямъ за гущей сбгать, поговор[ит]ь еще съ сосдкой, къ другой сосдк забжать мертваго младенца посмотрть и еще мужа провожать нужно было Малань. Мужикамъ Тихона справлять въ дорогу, запрягать, на барщин косы сбирать, веревокъ взять въ лавочк, <скотъ>

* № 3.

<– Аль свтъ? Куды лзе? – прогнусилъ сквозь сонъ старикъ Ермилъ, натягивая за плечи армякъ и поворачиваясь на лавк, съ которой только что встала отъ него его хозяйка.—[22] «До втру пойти», отвчала старуха, ошаривая рукой печку, чтобы отыскать сернички, которые она сама вчерась наколола изъ сухой лучины и намокала въ сру. Ермилъ пробурчалъ что-то и замолкъ, а Осиповна нашла <таки> серничекъ, раскопала вчерашнюю золу въ печи, и дождавшись, чтобы синее пламя покраснло и охватило сухое дерево, зажгла лучинку и стала убираться.

– Эки бабы, эки бабы! – ворчала старуха, сбирая со стола невымытыя чашки, горшки и снимая съ лавокъ разбросанныя платья, сапоги, коты, кушаки, – нтъ чтобъ прибрать, нтъ чтобъ прибрать… Вишь двка, какъ сняла, такъ и бросила, – говорила она, поднимая и складывая праздничную красную паневу, обшитую галуномъ.

Однако старуха не разбудила двку, которая, раскидавшись навзничь въ чистой, праздничной рубах, лежала на лавк. Напротивъ, она мимоходомъ поправила ей подушку подъ голову и неслышно, не останавливаясь, убирала за бабами и не будила никого. Вчера былъ Петровъ день. Извстно, праздничное дло. Люди молодые, завалятся, спятъ, особенно съ мужьями <блохи не чуютъ,> дополденъ проспятъ. «А я вотъ до птуховъ своего старика ублаготворяла – хмленъ дюже былъ – а вотъ до зорьки вскочила, ни въ одномъ глаз сна нтъ», думала старуха, доставъ кадушку и собираясь мсить хлбы.>

* № 4.

Наканун былъ Петровъ день, народъ гулялъ. Самъ старикъ Ермилъ былъ выпимши, что съ нимъ рдко случалось. Еще было темно въ изб, когда поднялась старуха, его хозяйка. Съ вечера она ублаготворяла старика почти до птуховъ, а утромъ поднялась, что еще изъ ночнаго не прізжали. —

Шелепиныхъ богатый дворъ въ деревн Хабаловк, не первый дворъ, а живутъ исправно: одинъ сынъ на станціи, старшій братъ хозяйствуетъ, другой на почт съ тройкой.

Далеко за полночь, передъ свтомъ затихли на улиц псни и прошли по домамъ загулявшіе для Петрова дня мужики и бабы.

Комментарий А. С. Петровского

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ «ТИХОНА И МАЛАНЬИ».