Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

Р. Мэтлоу, уподобив «Жирафа» другим «анималистским стихам» раннего Гумилева, сделал акцент на психологизме его содержания, хотя и назвал ст-ние «наиболее парнасским» (см.: Matlaw R. E. Gumilev, Rimbaud and Africa: Acmeism and the Exotic // Actes du VI Congres de l’Association Internationale de Litterature Comparee. Stuttgart, 1975. P. 654). Полемизируя с этим положением, М. Баскер выдвинул свою концепцию «Жирафа» как произведения в основе своей магического. С точки зрения М. Баскера, через ощущение сказочности и таинственности экзотической земли поэт приходит к ощущению непостижимого, через ярко-красочную реальность изображаемого — к реальности мечты. И форма этого ст-ния («магнетические» эпитеты, плавный бег пятистопного амфибрахия, переходящий в заклинательный речитатив) такова, что произведение выглядит как драматическое представление с гипнотической заданностью (Basker. P. 31–32).

А. Юнгрен обращает внимание на «экзотическое иноязычие» в ст-нии Гумилева, связанное, по ее мнению, с традицией И. Анненского «вводить устарелое слово или галлицизм» в поэтический текст. Использование этого приема обнаруживается и в «Жирафе», и в поэме В. Хлебникова «Зангези» (Юнгрен А. «Загадочное будничное слово» И. Анненского: архаизмы и галлицизмы // Text and Context: Essays to Honor Nils A. Nilsson. 1987. P. 83). В. Вс. Иванов, анализируя образ Африки в «Жирафе», приходит к выводу, что Гумилев близок в осмыслении экзотической природы к опыту французских парнассцев, используя «тривиальные клише», «общие формулы романтической поэзии, лишенные какого-либо существенного содержания» (Ivanov V. Vs. Two Images of Africa in Russian Literature of the Beginning of the Twentieth Century: «Ka» by Chlebnikov and Gumilev’s African Poems // Russian Literature. 29 (1991). P. 415–416). Американец С. Монас видит в образе жирафа не только странную женственную сущность, но и «таинственную и двусмысленную красоту» жены поэта — Ахматовой (см.: Selected Works of Nikolai S. Gumilev. Selected and translated by Burton Raffel and Alla Burago. Albany: State University of New York Press, 1972. P. 20).

82

Образование. 1908. № 7, без загл. и посвящ., Ж 1910, Ж 1918.

Ж 1910, СС 1947 I, СС I, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, Изб (М), ШЧ, Изб (Слов), Кап 1991, СС (Р-т) I, Ст (М), Изб (Х), Соч I, СП (XX век), СПП, СП (Ир), Ст (Яр), Круг чтения, Изб (XX век), Изб 1997, ВБП, МП, Музыка в зеркале поэзии. Вып. 3. Л., 1987, ЛН, Антология. Берлин, 1921, без загл., вар.

Автограф без загл., без посвящ., в письме Брюсову (середина — конец октября 1907) (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20. Л. 39 об.).

Дат.: середина — конец октября 1907 г. — по датировке письма к Брюсову (см. о датировке комментарий М. Баскера и Ш. Грэм в Неизд 1986. С. 235).

«Музыка композиторов-романтиков (Шумана?) немало подсказывает в “Маэстро”» — пишет Л. А. Смирнова (Изб (М). С. 18).

Сверчков Николай Леонидович (1894–1919) — сын А. С. Сверчковой, племянник Гумилева, его спутник в африканском путешествии 1913 г. В 1921 г. Гумилев посвятил памяти Н. Л. Сверчкова книгу «Шатер».

83

РЦ 1908, Ж 1910, РЦ 1918.

Изб 1943, СС I, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, Ст (М-В), СС (Р-т) I, Соч I, СПП, СП (Ир), Ст (Яр), Круг чтения, Изб (XX век), ВБП, Трифонов 1962, ред. 1908, Декадентская лит-ра, Трифонов 1971, ред. 1908, Трифонов 1980, ред. 1908, Трифонов 1987, ред. 1908, Лазаренко.

Автограф 1 в письме Брюсову от 7 января 1908 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. Л. 2 об.) Автограф 2 в письме Брюсову от второй половины октября 1907 г. (Там же. Ед. хр. 20. Л. 41). В ст. 16 «высыхает» со строчной буквы. Автограф 3 — архив Лозинского.

Дат.: середина — конец октября 1907 г. — по автографу 2 (см. комментарий к № 82).

«Красочное “Помпей у пиратов” — писал один из критиков — одно из лучших в книжке, подарило нас прелестной строфой, сделавшей Помпея живым: <цит. ст. 17–20>» (Образование. 1908. № 7. С. 79. Подп.: Л. Ф.). Эту же строфу выделил и И. Ф. Анненский: «Почему “Мореплаватель Павзаний” и “Император Каракалла” должны быть непременно историческими картинами? Для меня довольно, если в красивых ритмах, в нарядных словах, в культурно-прихотливой чуткости восприятий они будут лишь парижски, пусть даже только буквально — декоративны... Это положительно красиво... А красивое, право, не так-то уж далеко от Прекрасного» (Речь. 1908. 15 дек.). Ю. Верховский писал о «блестящем налете историзма» в произведениях раннего Гумилева и в качестве подтверждения приводил всю ту же 5 строфу «Помпея...» (Верховский. С. 103).