Птица с голосом как гром,Житель важный пальм пустынных,Сбор труби для птиц невинных,Чистых сердцем и крылом!Ты же, хриплый нелюдим,Злобных демонов наместник,Смерти сумрачный предвестник,Прочь! не приближайся к ним!Кровопийца нам не брат,Хищных птиц сюда не нужно,Лишь орла мы просим дружноНа торжественный обряд.Тот, кто знает свой черед,Час кончины неизбежной, —Дьякон в ризе белоснежной,Лебедь песню нам споет.Ты, чей трижды длинен путь,Чье дыханье — смерть надежде,Ворон в траурной одежде,Плачь и плакальщиком будь.Возглашаем антифон[140]:Все — и страсть и верность — хрупко!Где ты, феникс, где голубка?Их огонь огнем спален.Так слились одна с другим,Душу так душа любила,Что любовь число убила —Двое сделались одним.Всюду врозь, но вместе всюду,Меж двоих исчез просвет.Не срослись, но щели нет, —Все дивились им, как чуду.Так сроднились их черты,Что себе себя же вскореОн открыл в любимом взоре, —«Ты» — как «я», и «я» — как «ты».И смешались их права:Стало тождеством различье,Тот же лик в двойном обличье,Не один, а все ж не два!Ум с ума сходил на том,Что «не то» на деле — «то же»,Сходно все и все несхоже,Сложность явлена в простом.Стало ясно: если дваВ единицу превратилось,Если разность совместилась,Ум неправ, любовь права.Славь же, смертный, и зовиДве звезды с небес любви,Скорбно плача у гробницыФеникса и голубицы.Плач
Юность, верность, красота,Прелесть сердца, чистотаЗдесь лежат, сомкнув уста.Феникс умер, и онаОтошла, ему верна,В царство вечности и сна.Не бесплоден был, о нет,Брак, бездетный столько лет, —То невинности обет.Если верность иль — увы! —Красоту найдете вы —То обман, они мертвы.Ты, кто верен и любим,Помолись на благо имПеред камнем гробовым.Послесловие
Аникст А. «Зимняя сказка»
Пьесу видел в «Глобусе» 15 мая 1611 года Саймон Форман, о чем имеется запись в его дневнике. На основании стилевых, версификационных и композиционных признаков пьеса датируется 1610/11 годом (Э. К. Чемберс).
Текст, впервые напечатанный в фолио 1623 года, не является сценическим вариантом, а, по-видимому, сделан по авторской рукописи.
Источником сюжета послужил прозаический роман Роберта Грина «Пандосто, или Торжество Времени» (1588). Книга была переиздана в 1607 году под названием «Дораст и Фавния». Гриновский Пандосто — это Леонт у Шекспира, а Дораст и Фавния — Флоризель и Утрата. Автолик, Паулина, Антигон — образы, не имеющие параллели у Грина.
Мы признаем многогранность Шекспира, но нередко впадаем в односторонность, подходя ко всем его произведениям с одними и теми же мерками. Над нами довлеет представление о Шекспире как авторе великих и глубоких по мыслям трагедий, и мы равняем под их уровень и остальные его драмы. Так, в частности, обстоит с «Зимней сказкой».