Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

Стр. 211–213. — Ср.: «...Усадьбы старые разбросаны / По всей таинственной Руси <...> Русь бредит Богом, красным пламенем, / Где видно ангелов сквозь дым... / Они ж покорно верят знаменьям, / Любя свое, живя своим» (ст. 7–8, 17–20 № 114 в т. II наст. изд.). Не исключено, что на эту контрастную образность повлияло «соседство» в данном «письме о русской поэзии» с книгой М. Г. Веселковой-Кильштедт — клюевского «Сосен перезвона». В «Старых усадьбах» имеются реминисцентные переклички со ст-ниями, вошедшими в «Песни забытой усадьбы»: «Забытые» (О вы, забытые на чердаке / Прабабок старые портреты!.. <...> И снятся мне в безмолвном уголке / Под звуки флейт и скрипок менуэты, / Поклоны дам и пируэты / Мущин на красном каблуке), «Парадиз» (Ярко-желтые тропинки, / Мягкий стриженный газон, / Мальвы, бархатцы в куртинке, / Хмелем завитый балкон) и «Пасьянс» (см. ниже). Стр. 216–219. — Цитируется ст-ние «Пасьянс»:

Есть в изгороди на валу
Лишь мне одной известный ход.
Сосед к заветному углу
Им нынче вечером пройдет.

Там, где сирень стоит стеной,

В тени густых ее ветвей
Как будто раннею весной
Условно щелкнет соловей.

Он щелкнул. Мне бежать пора...

Пасьянс раскладывает дед,
Уйти нельзя, и до утра
Меня прождет в кустах сосед.

За деда карты я кладу,

А он следит. Король и туз...
Ах, сердце, твой король в саду,
И я к нему напрасно рвусь.

Девятка, двойка и валет...

Чу! снова щелкнул соловей...
«Марьяж не выйдет!» молвил дед, —
Я стала мака розовей.

Проснулась дряхлая Бижу,

Залаяла, пришла в азарт.
«— Кто там?» — «Сейчас я погляжу!..»
И брошена колода карт.

И я лечу, лечу на зов

Туда, в заветный угол наш...
Что мне до двоек и тузов?
Он вышел, вышел мой марьяж!

Ср. это ст-ние также с драматической сценой Гумилева «Игра» (№ 3 в т. V наст. изд.).

Шершеневич Вадим Габриэлевич (1893–1942) — поэт, переводчик, драматург, теоретик искусства, автор манифестов имажинизма, мемуарист. Сын известного юриста, профессора Казанского и Московского университетов, автора программы кадетской партии Г. Ф. Шершеневича. Учился филологии в Мюнхенском и Московском университетах, позже перевелся на юридический, а затем на математический факультет Московского университета, который и закончил. Начинал как символист, затем пришел к футуризму. В мировую войну был на фронте вольноопределяющимся. В 1918–1925 гг. был одной из центральных фигур в группе имажинистов. В 1926 г. издал последнюю книгу стихов с характерным названием «Итак итог» и отошел от поэтической деятельности. Во второй половине 20-х — 30-х гг. много писал для театра и кино, работал над мемуарами. Умер в Барнауле в эвакуации. О В. Г. Шершеневиче см. № 60 наст. тома и комментарии к нему.

Стр. 224. — Как иллюстрацию этой характеристики творчества раннего Шершеневича-символиста можно привести ст-ние «Маски»:

Маски повсюду, веселые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза.
Где я? В старинной чарующей сказке?
Но отчего покатилась слеза.

<...>

Слезы личиной глухою закрою,

С хохотом маску надену свою!
Глупые маски! Стремитесь за мною,
Слушайте: пошлости гимн я пою.

<...>

Иван Генигин издавал свои сборники ст-ний в Риге в 1905–1912 гг. (см.: ПРП 1990. С. 318). В стихах он раскрывается как горячий «либерал-патриот» (ст-ния «На открытие Государственной Думы 27 апреля 1906 года», «Торжество гражданина»), энтузиазм которого, вероятно, призван восполнить отсутствие стихотворческих навыков и слабое знание языка:

Вопрос поднимется ли тут,
Что я Гекубе, что Гекуба
Мне лично? — То напрасный труд,
Вопрос могильного то трупа.

Я русский. Русский я душой

И нет пред мной иной задачи,
Как жить для родины святой,
Для Руси, для ее удачи.

(«Русь»)

40

Аполлон. 1912. № 3–4.

ПРП, ПРП (Шанхай), ПРП (Р-т), СС IV, ЗС, ПРП 1990, СС IV (Р-т), Соч III, Изб (Вече), Лекманов.

Дат.: март-апрель 1912 г. — по времени публикации.

Перевод на англ. яз. — Lapeza.