Полное собрание стихотворений

Привольный для всего; однако ж этот рай

Был окружен болотом,

Вместилищем и жаб и змей.

Что делать? Никаким не можно изворотом

Болота миновать, а кто себе злодей?

Кому охотно жизнь отваживать без славы?

В раздумьи путники стоят у переправы.

«Осмелюсь», — Горностай помыслил; и слегка

Он лапку вброд и вон, и одаль в два прыжка:

«Нет! братцы, — говорит, — по совести признаться,

Со всем обилием край этот не хорош;

Чтоб вход к нему найти, так должно замараться,

А мне и пятнышко ужаснее, чем нож!»

— «Ребята! — Бобр сказал. — С терпеньем

И уменьем

Добьешься до всего; я в две недели мост

Исправный здесь построю:

Тогда мы перейдем к довольству и покою;

И гады в стороне, и не замаран хвост;

Вся сила не спешить и бодрствовать в надежде».

— «В полмесяца? пустяк! я буду там и прежде», —

Вскричал Кабан — и разом вброд:

Ушел по рыло в топь, и змей и жаб — всё давит,

Ногами бьет, пыхтит, упорно к цели правит,

И хватски на берег из мутных вылез вод.

Меж тем как на другом товарищи зевают,

Кабан, встряхнувшися, надменный принял вид

И чрез болото к ним с презрением хрючит:

«Вот как по-нашему дорогу пробивают!»

   <1818>

Книга третья

97. КОТ, ЛАСТОЧКА И КРОЛИК{*}

Случилось Кролику от дома отлучиться,

Иль лучше: он пошел Авроре поклониться

На тмине, вспрыснутом росой.

Здоров, спокоен и на воле,

Попрыгав, пощипав муравки свежей в поле,

Приходит Кроличек домой,

И что же? — чуть его не подкосились ноги!

Он видит: Ласточка расставливает там

Своих пенатов по углам!

«Во сне ли я иль нет? Странноприимны боги!» —

Изгнанник возопил

Из отческого дома.

«Что надобно?» — вопрос хозяйки новой был.

«Чтоб ты, сударыня, без грома

Скорей отсюда вон! — ей Кролик отвечал. —

Пока я всех мышей на помощь не призвал».

— «Мне выдти вон? — она вскричала. — Вот прекрасно!

Да что за право самовластно?

Кто дал тебе его? И стоит ли войны

Нора, в которую и сам ползком ты входишь?

Но пусть и царство будь: не все ль мы здесь равны?

И где, скажи мне, ты находишь,

Что бог, создавши свет, его размежевал?

Бог создал Ласточку, тебя и Дромадера;

А землемера

Отнюдь не создавал.

Кто ж боле права дал на эту десятину

Петрушке Кролику, племяннику иль сыну

Филата, Фефела, чем Карпу или мне?

Пустое, брат! земля всем служит наравне;

Ты первый захватил — тебе принадлежала;

Ты вышел — я пришла, моею норка стала».

Петр Кролик приводил в довод

Обычай, давность. «Их законом, —

Он утверждал, — введен в владение наш род

Бесспорно этим домом,

Который Кроликом Софроном

Отказан, справлен был за сына своего

Ивана Кролика; по смерти же его

Достался, в силу права,

Тож сыну, именно мне, Кролику Петру;

Но если думаешь, что вру,

То отдадим себя на суд мы Крысодава».

А этот Крысодав, сказать без многих слов,

Был постный, жирный Кот, муж свят из всех котов,

Пустынник набожный средь света

И в казусных делах оракул для совета.

«С охотой!» — Ласточка сказала. И потом

Пошли они к Коту. Приходят, бьют челом

И оба говорят: «Помилуй!» — «Рассудите!.. »

— «Поближе, детушки, — их перервал судья, —

Не слышу я,

От старости стал глух; поближе подойдите!»

Они подвинулись, и вновь ему поклон;

А он

Вдруг обе лапы врознь, царап того, другова,

И вмиг их примирил,

Не вымолвя ни слова:

Задавил.

Не то же ль иногда бывает с корольками,

Когда они в своих делишках по землям

Не могут примириться сами,

А прибегают к королям?

   <1805>

98. ЖАВОРОНОК С ДЕТЬМИ И ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ{*}

Пословица у нас: на ближних уповай,

А сам ты не плошай!

И правда; вот пример. В прекрасные дни года,

В которые цветет и нежится природа,

Когда всё любится, медведь в лесу густом,

Киты на дне морском,

А жаворонки в поле,

Не ведаю того, по воле иль неволе,

Но самочка одна

Из племя жавронков летала да гуляла!

И о влиянии весны не помышляла,

А уж давно весна!

Сдалася наконец природе и она,

И матерью еще назваться захотела:

У птичек много ли затей?

Свила во ржи гнездо, снесла яичек, села

И вывела детей.

Рожь выросла, созрела,

А птенчики еще не в силах ни порхать,

Ни корма доставать:

Всё матушка ищи. — «Ну, детушки, прощайте!

Я за припасом полечу, —

Сказала им она, — а вы здесь примечайте,

Не соберутся ль жать, и тотчас голос дайте;

Так я другое вам пристанище сыщу».

Она лишь из гнезда, пришел хозяин в поле

И сыну говорит: «Ведь рожь и жать пора,

Смотри, как матера!

Ступай же ты, не медля боле,

И попроси друзей на помощь к нам прийти».

«Ах, матушка! лети, скорее к нам лети!» —

Малютки в страхе запищали.

«Что, что вам сделалось?» — «Ахти! мы все пропали:

Хозяин был, он хочет жать,

Уж сыну и друзей велел на помочь звать».

— «А боле ничего? — ответствовала мать. —

Так не к чему спешить: день ночи мудренее;

Вот, детушки, вам корм; покушайте скорее,

Да ляжем с богом спать!» Они того, сего

Клевнули,

Прижались под крыло к родимой и уснули.

Уж день, а из друзей нет в поле никого.

Пичужечка опять пустилась за припасом;

А селянин на рожь,

И мыслит: на родню сторонний не похож!

«Поди-ка, сын мой, добрым часом

Ты к дяде своему да свату поклонись».

Малютки пуще взволновались

И матери вослед все в голос раскричались:

«Ах! милая, скорей, родима, воротись!