Заходяще солнце убавлялосьХорошо горят вон те домаТень уже так много удлиняласьи совсем навеки померлаМоя куртка плачет и тоскуето твоём измятом рукавеи безумное лицо целуетщёки твои милы сразу двеУхо приближается к густотамтвоих чёрных и седых волосАх, приедь, приехай поскореегде живу я, есть тут дикий мостЯуза течёт походкой грознойА вверху проходит акведукОн такой старинный и прекрасныйЗдесь тебе понравится гулятьСъедешь ты на санках с невысокойдетями объезженной горыЗакричишь при этом, завизжишь тыДевочка волос седыхНочью ляжем мы в углу каком-тострах вначале оттолкнёт, прижмёт потомГосподи, как сладко ты сияешьтелом и дорогой, потом…Как ты велика, как развалиласькак живот твой вязок, белОбнимая его тонкими рукамиИ в могиле бы лежать двоими
«Редко приходят завалы из памяти ранней…»
Редко приходят завалы из памяти раннейБрёвна навалены там, где была красотаПомню… не помню, а может быть, мне просиялоимя какое-то, то ли её, не еёВ тех черносливенных наших утёсах гулялиВся была площадь земли занятаТам вон река как красивая женщина грудимерно выводит и прячет свои.А по тому что нам чёрные стали деревья,можно понять, был февраль или март для детей.А по тому, что комедии утки игралив жёлтой водеэто была весна и опять…Шли муравьи остроногою пыльной колоннойВремя текло по деревьям и падало внизснова собой удобряя грядущие годы,что ещё в семени тихо лежат на горе…Мальчик в матроске бежал и пугливо вертелсяСолнце ведь нету и стала трава темнейЖаркое лето его-то туда пропускалото он в обратную сторону тихо бежалРот пузырился… а то упадёт сыро, мокрохолодом веет и жёстко кусает трава,а за холмом там река, и от ней всё подальшевзглянуть и то страшно на этот коричневый цветТрах-трах что-то падает с дерева, рушаветки ещё по пути и листы, и кустыЧто это! Кинулся крикнуть, боясь и давясязелёной слезой для его девяти с лишним лет