Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

«О виктор, виктор / мне твоя / необходимая подмога / о виктор ты ушёл в небытие. / виктор ты теперь у Бога // Помню как играл ты летом / на аккордеоне / как сидел ты на крылечке / пальцами сверкая…». Вероятно, речь идёт о Викторе Немченко — приятеле харьковского периода. Также встречается в стихотворении «Рыбки в тине…». В книге «Подросток Савенко» Лимонов описывает его следующим образом: «Основным песенником, и гитаристом, и гармонистом тоже в жизни Эди-бэби был кудрявый и синеглазый блондин Витька Немченко <…> Всю весну и лето Эди-бэби помнит себя сидящего рядом с Витькой и подпевающего его гармошке. Витька также играл на гитаре и учился играть на трубе. Витька мечтал стать музыкантом в ресторане, а Эди-бэби было просто приятно петь тюренские песни, которые он узнал от Витьки. Некоторым песням было по меньшей мере лет пятьдесят, но почти все песни были блатные. О тюрьме, о радости выйти из тюрьмы и даже о радости опять войти в тюрьму. И о любви, конечно. Тюрьма и Любовь — вот что занимало тюренские умы и сердца».

«Школьник обольстительно стихами…»

«Блока замечательного Блока / ещё раз призвав на труд / школьник прочитавший Блока / девочку волнительно влюбил». Александр Александрович Блок (1880–1921) — русский поэт-символист. Подробней см. о нём комментарии к идиллии «Золотой век» (том I).

«К морю приехав давно-давно…»

«Шли по кромке воды и песка / море черно катилось на вас / Вы подбирали тухлую рыбу / и подобрать ещё могли бы / но надоело здоровие вам / вот вы легли, и вам / всё всё равно на данном свете / так ли не так ли». Сравните с отрывком из «Книги воды» — там не всё так идиллично и накатывающееся на героя море представляет серьёзную опасность: «Часа через три скачки по берегу моря я вдруг вышел к мысу. Там были остатки тропинки, и они безошибочно вывели меня именно туда, куда мне и было нужно. Тропинка сужалась и превращалась в висящий невысоко над морем этакий карниз, шириной в ступню человека. <…> До оконечности мыса я добрался довольно быстро. Но на самой оконечности у меня внезапно испортилось настроение. Ибо с той стороны, оказалось, — была наветренная сторона. И ветер расшибал там о скалы морские волны, шлепающие и ревущие звуки раздавались оттуда, и перелетали брызги, тогда как с подветренной моей стороны море было спокойно. <…> На жесточайшем ветру я обогнул мыс и сразу подвергся нападению волн, меня хорошо облило солёной водой, но я удержался и пошёл. Через несколько шагов меня смыло. А ещё через несколько мгновений я понял, что волны старательно выносят меня к скале, по карнизу которой я только что шёл, и бьют меня о неё. <…> После нечеловеческой борьбы с зелёным чудовищем я сумел выбраться из штормовой зоны вокруг мыса и выплыл в бухту. Лежа в мелкой воде, задыхаясь, я заметил, что в воде вокруг меня двигаются нитки крови. Я осмотрел себя. Оказалось, у меня перебито несколько мелких сосудов на ногах и изранены руки. Очки мои поглотило море. Более того, было не понятно, как я выберусь из неизвестной мне бухты. Насколько я знал, добраться до неё можно было только на лодке или тем путем, которым я пришёл сюда. Но эта проблема не казалась мне страшной. Главное — я был жив».

«Через утварь что в комнате стонет…»