Полное собрание стихотворений (ЛП)

Пеняй на себя,

Что он умер

И ты упустил эту возможность,

Ведь сам ты поступил как трус.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 62

There was a man who lived a life of fire.

Even upon the fabric of time,

Where purple becomes orange

And orange purple,

This life glowed,

A dire red slain, indelible;

Yet when he was dead,

He saw that he had not lived.

Жил на свете человек,

Чья жизнь была подобна факелу в ночи.

Даже на палитре времени,

Где багрянец так незаметно переходит в желтизну,

А желтизна - в багрянец,

Его жизнь пламенела

Огненно-красным несмываемым пятном.

Но умирая,

Он осознал, что толком и не жил.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 63

There was a great cathedral.

To solemn song,

A white procession

Moved toward the altar.

The chief man there

Was erect, and bore himself proudly.

Yet some could see him cringe,

As in a place of danger,

Throwing frightened glances into the air,

A-start at threatening faces of the past.

To был великий храм.

Под звуки торжественных песнопений

Белоснежная процессия

Двигалась к алтарю.

Человек, повелевавший всеми,

Был статен, держался гордо.

Но кое-кто видел, как он ежился от страха,

Словно вблизи таилась опасность,

И бросал испуганные взгляды в пространство,

Где ему чудились угрожающие лица из Прошлого.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 64

Friend, your white beard sweeps the ground.

Why do you stand, expectant?

Do you hope to see it

In one of your withered days?

With your old eyes

Do you hope to see

The triumphal march of justice?

Do not wait, friend!

Take your white beard

And your old eyes

To more tender lands.

Друг, твоя седая борода касается земли.

Почему стоишь ты в ожидании?

О чем мечтаешь ты

На склоне дней твоих?

Неужели надеешься

Увидеть своими старыми глазами

Победный марш Справедливости?

Не жди этого, друг!

Отправляйся в путь, седобородый,

И ты увидишь своими старыми глазами

Иной, лучший мир.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

Друг, твоя белая борода уже до земли.

Что ж ты стоишь, уповающий?

Уж не надеешься ли узреть это въяве

В свои ветхие дни?

Уж не надеешься ли узреть

Своими дряхлыми глазами

Триумфальный марш справедливости?

Друг не жди.

Уноси свою белую бороду

И свои дряхлые глаза

В более благоприятные страны.

Пер. Владимира Британишского

- 65

Once, I knew a fine song,

- It is true, believe me,

It was all of birds,

And I held them in a basket;

When I opened the wicket,

Heavens! they all flew away.

I cried: "Come back little thoughts!"

But they only laughed.

They flew on

Until they were as sand

Thrown between me and the sky.

Когда-то я знал чудесную песню,

- Поверьте мне, это правда

Ее пели птицы,

Которых держал я в корзинке.

Когда однажды открыл я дверцу,

Боже! они все улетели прочь.

Я вскричал: - Вернитесь, мои маленькие мысли!

Но в ответ услышал только смех.

Они взмывали все выше,

Пока не стали казаться мне горстью песка,

Брошенной между мною и небесами.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 66

If I should cast off this tattered coal,

And go free into the mighty sky;

If I should find nothing there

But a vast blue,

Echoless, ignorant,

What then?

Если я сброшу с себя эту поношенную одежду

И свободным устремлюсь в небесные просторы;

Если я не найду там ничего,

Кроме необозримой голубизны,

Безмолвной, неодушевленной,

Что тогда?

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 67

God lay dead in Heaven;

Angels sang the hymn of the end;

Purple winds went moaning,

Their wings drip-dripping

With blood

That fell upon the earth.

It, groaning thing,

Turned black and sank.

Then from the far caverns

Of dead sins

Came monsters, livid with desire.

They fought,

Wrangled over the world,

A morsel.

But of all sadness this was sad,

A woman's arms tried to shield

The head of a sleeping man

From the jaws of the final beast.

Бог лежал мертвым на небесах;

Ангелы пели гимн прощания;

Багряные вихри, зазывая,

Проносились по небу,

Из крыльев их сочилась кровь

И капала наземь.

Почерневшая, топкая земля

Издавала стоны.

И вот из глубоких пещер,

Где покоились грехи,

Восстали злобные чудища с горящими глазами.

Они разбрелись по свету,

Пожирая всех, кто попадался навстречу.

Все это было ужасно,

Но страшнее всего было видеть,

Как женщина обхватила руками

Голову спящего мужчины,

Пытаясь спасти его от пасти адского чудовища.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

- 68

A spirit sped

Through spaces of night;

And as he sped, he called:

"God! God!"

He went through valleys

Of black death-slime,

Ever calling:

"God! God!"

Their echoes

From crevice and cavern

Mocked him:

"God! God! God!"

Fleetly into the plains of space

He went, ever calling:

"God! God!"

Eventually, then, he screamed,

Mad in denial:

"Ah, there is no God!"

A swift hand,

A sword from the sky,

Smote him,

And he was dead.

Душа мчалась

Сквозь ночной мрак;

На лету она звала:

- Боже! Боже!

Пролетала она над черными

Долинами Смерти,

Все время взывая:

- Боже! Боже!

Эхо, обитающее в расщелинах скал,

Передразнивало ее

На все лады:

- Боже! Боже! Боже!

Вот воспарила душа в небесные выси,

Все время взывая:

- Боже! Боже!

Наконец, обезумев от такого пренебрежения,

Она в исступлении воскликнула:

- Ах, Бога, наверное, нет!

Тотчас быстрая рука,

Метнув молнию с небес,

Пронзила ее

И испепелила.

Пер. Анатолия Кудрявицкого

Стихотворения не вошедшие в сборники

- 69-73

"LEGENDS"

I

A man builded a bugle for the storms to blow.