Сто лет минуло, как тевтонВ крови неверных окупался;Страной полночной правил он.Уже прусак в оковы вдался,Или сокрылся, и в ЛитвуПонес изгнанную главу.Между враждебными брегамиСтруился Немен; – на одномЕще над древними стенамиСияли башни, и кругомШумели рощи вековые,Духов пристанища святые.Символ германца – на другомКрест веры, в небо возносящийСвои объятия грозящи,Казалось, свыше захватитьХотел всю область ПалемонаИ племя чуждого законаК своей подошве привлачить.С медвежей кожей на плечах,В косматой рысьей шапке, с пукомКаленых стрел и с верным луком,Литовцы юные, в толпах,Со стороны одной бродилиИ зорко недруга следили.С другой, покрытый шишаком,В броне закованный, верхом,На страже немец, за врагамиНедвижно следуя глазами,Пищаль, с молитвой, заряжал.Всяк переправу охранял.Ток Немена гостеприимный,Свидетель их вражды взаимной,Стал прагом вечности для них;Сношений дружных глас утих,И всяк, переступивший воды,Лишен был жизни иль свободы.Лишь хмель литовских берегов,Немецкой тополью плененный,Через реку, меж тростников,Переправлялся дерзновенный,Брегов противных достигалИ друга нежно обнимал.Лишь соловьи дубрав и горПо старине вражды не зналиИ в остров, общий с давних пор,Друг к другу в гости прилетали.
Эпитафия младенцу. <Кн. Н. С. Волконскому>
В сиянии и в радостном покое,У трона вечного творца,С улыбкой он глядит в изгнание земное,Благословляет мать и молит за отца.