Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Мой строгий, мой ласковый Ленинград,
Ты вновь теперь назван Санкт-Петербургом.
Не важно: я рад иль не очень рад,
Но я, как и в юности, – твой солдат,
Оставшийся самым вернейшим другом.

А почему я не слишком рад?

Скажу откровенно и очень честно:
Царь Петр был велик. Это всем известно.
Но был ли во всем абсолютно свят?

И Русь, как коня, на дыбы вздымая,

Он мыслил по-своему рай и ад.
И, головы русским стократ срубая,
Пред немцами шляпу снимал стократ.

И грозно стуча по сердцам ботфортами,

Выстраивал жизнь на немецкий лад.
И Русь до того наводнил Лефортами,
Что сам был, возможно, потом не рад.

Слова, с увлеченностью чуть не детской:

Гроссбух, ассамблея, штандарт, Шлиссельбург,
И вот, в честь святого Петра – Петербург,
Вся Русь – как под вывескою немецкой!

Потом и похлеще пошло житье:

Царей на Руси – ни единого русского!
Все царские семьи от корня прусского
Да немцы голштинские. Вот и все.

– Ну что тут нелепого? – скажут мне. –

Сложилось все так, как оно сложилось. –
Что ж, пусть. Но скажите тогда на милость,
Могло быть такое в другой стране?

Могли бы английские или французские

Короны столетиями носить
Дворянишки, скажем, заштатно-прусские,
Которым и дома-то не на что жить?!

Чтоб где-то в Иране, в Канаде, в Китае ли

В креслах для самых больших чинов
Сидели, судили и управляли бы
Такие премьеры, что и не знали бы
Ни стран этих толком, ни языков?!

Ответят: – Зачем так шутить безбожно?

Народ, государственность – не пустяк! –
А вот на Руси – даже очень можно!
И можно, и было как раз вот так!

И разве, скажите мне, разрешили бы

Придумывать где-то для городов
В Норвегии, Швеции иль Бразилии
Названья из чуждых им языков?

У нас же пошли из немецких слов

Названия всяческие вывертывать:
Ораниенбаум, Кронштадт, Петергоф,
Затем – Оренбург, а в Москве – Лефортово.

Затем граф Татищев сей путь продлил

И город, что встал на седом Урале,
Велел, чтоб Екатеринбургом звали
И к царственным туфелькам положил.

О, нет. Никакой я не ретроград.

И ханжества нет во мне никакого,
И все-таки «град» – это слово «град»,
И я ему, право, как брату, рад,
А «бург» – чужеродное сердцу слово!

И вот, словно в залпах «Авроры» тая,

Прошедший сквозь семьдесят лет подряд,
В блокаду не дрогнувший Ленинград
Уходит, главы своей не склоняя!

Как сказочный крейсер, гонимый прочь,

Все флаги торжественно поднимая,
Плывет он в историю, словно в ночь,
Своих неразумных сынов прощая…

Плывет, отдавая печаль волнам,

И в громе оркестров слова рыдают:
«Наверх вы, товарищи! Все – по местам!
Последний парад наступает…»

1991 г.

Баллада о друге