Полное собрание творений. Том 5

В конце 1854 г. Н. Н. Муравьев распоряжением Николая I был назначен Главнокомандующим и Наместником на Кавказе. Петр Александрович Брянчанинов так писал ему по поводу этого назначения: «На нынешней почте получена в Костроме весть о явленной Вам Высочайшей милости и о новом назначении Вашем. Радуясь в глубине души этому избранию Батюшки Царя, вместе со всеми верными сынами России молю Господа сил за Него да даст ему побольше таких верных Наместников, за Вас, да поможет Вам явить в правде Его Божией, силу и славу Его Царя Российского». По-видимому, принимая столь ответственный пост и нуждаясь в моральной поддержке, Николай Николаевич обратился к архимандриту Игнатию с письмом, в котором высказывал свои сомнения. С этого времени начинается их наиболее интенсивная переписка. В ответном письме от 15 марта 1855 г. архимандрит Игнатий пишет: «С утешением и умилением прочитывал я Ваши строки и перечитывал их: надежда на Бога и скромный взгляд на свои способности — эти плоды опытности и житейских скорбей — суть верный залог и предвестник благоволения Божия и успеха». Он называет себя богомольцем своего корреспондента: «Молю Бога, — пишет он ему 31 июля 1855 г., — чтобы благословил труды Ваши по внутреннему управлению Краем и благословил подвиг Ваш на поле ратном для истинного блага Отечества…»

Из последующих писем видно, с каким вниманием архимандрит Игнатий в своей монастырской келье следил за событиями тех дней: «Все Ваши донесения, печатаемые для публики, читаю с величайшим вниманием и участием; с таким же чувством читаю статьи о Ваших действиях…» «Мне немудрено, — пишет он далее, — постоянно воспоминать о Вас и часто беседовать о Вас с многими знакомыми моими: потому что в настоящее время Вы привлекаете здесь общее внимание, и разговор о Вас идет во всех слоях общества». Он и сам «позволяет подавать мнение» о возможных военных действиях, и в этих его рассуждениях, несомненно, сказывается его военное образование. Но сам он говорит: «Так я позволяю себе рассуждать от горячей любви моей к Отечеству и от сердечного участия к Вам». Подобные чувства испытывали в то время все русские люди: «К величайшему утешению моему, — пишет он 4 августа 1855 г., — слышу и вижу, что все преисполнены к Вам доверенности, а люди знающие в восторге от Ваших действий».

В желании Святителя своими письмами поддержать и ободрить полководца в трудный и опасный момент проявлялась историческая преемственность. В это время H. H. Муравьев находился у турецкой крепости Карс, являвшейся важнейшим стратегическим объектом в войне (турецким гарнизоном в Карсе командовали англичане). Ввиду сильных укреплений крепости он предполагал взять Карс путем тесной блокады, однако два обстоятельства заставили его изменить этот план: падение Севастополя и высадка в Сухуми 45-тысячного корпуса Омер-паши, направившегося на подмогу Карсу. Штурм крепости состоялся 17 сентября, но, несмотря на героические усилия, был отбит с большими потерями. Муравьев, однако, не отошел, но еще более стеснил блокаду и постоянно тревожил гарнизон. Не выдержав блокады, Карс пал 6 ноября.

Победа над Карсом в условиях неудачной Крымской войны была принята с огромным энтузиазмом во всех слоях русского общества. В письме от 6 декабря 1855 г. архимандрит Игнатий пишет: «Долговременная, единообразная, скучная для любителей новостей ежечасных блокада Карса увенчалась результатом, пред которым мал результат блестящего похода в этом краю, предшествовавшего Вашему. Союзники не могут поправить своей потери… Поздравляю, поздравляю Вас!» А в письме от 9 декабря 1855 г. он добавляет: «Взятие Карса произвело в столице всеобщий восторг. Можно сказать, что все поняли важность последствий падения этого, как Вы называете, оплота Малой Азии».

Несмотря на военные действия, Н. Н. Муравьев должен был думать и об управлении доверенным ему краем. Одной из первостепенных мер по его улучшению он считал повышение роли духовного влияния на население. В этих целях он стремился к благоустройству Кавказской епархии, центр которой находился в городе Ставрополе. Зная высокую нравственность и организаторские способности архимандрита Игнатия Брянчанинова, он предполагал выйти с ходатайством перед Святейшим Синодом о назначении его правящим архиереем Епархии. Этот факт, что инициатива назначения святителя Игнатия Епископом Кавказским и Черноморским исходила от Н. Н. Муравьева-Карского, не был раньше отмечен ни одной биографией Святителя. Уже 11 ноября 1855 г., т. е. спустя всего пять дней после падения Карса, он пишет архимандриту Игнатию письмо с целью получить его согласие на это ходатайство. Однако из письма святителя Игнатия от 26 января 1856 г. видно, что вопрос о его назначении на Кавказскую и Черноморскую кафедру, несмотря на поддержку Государя Императора, не сразу был решен в высшем органе церковного управления — Святейшем Синоде. Хиротония святителя Игнатия во Епископа Кавказского и Черноморского состоялась 27 октября 1857 г., т. е. уже после выхода Н. Н. Муравьева-Карского в отставку.