Полное собрание заблуждений

Отмена, причем по совершенно уважительным причинам, сразу трех встреч вызвала, конечно, у Виктора Эдуардовича досаду, но вполне терпимую — в конце концов, так сложились обстоятельства и здесь никто не виноват. Четвертую встречу, намеченную на воскресенье, он решил отменить сам: она не стоила того, чтобы торчать в Москве до понедельника. А вот самая важная встреча должна была состояться именно сегодня — по большому счету именно ради нее Лагутин и прилетел в столицу.

Сегодня, в четверг, его обещал принять руководитель Федерального инвестиционного агентства Сергей Сергеевич Шинкаренко. Виктор Эдуардович сам напросился на приём, заготовив несколько серьезных вопросов, и самый главный из них — по крайней мере, для самого Лагутина — был связан с президентом строительной компании "Город" Александром Дмитриевичем Грибановым.

В ближайшие дни должен был состояться инвестиционный конкурс, который решал судьбу заказа на строительство конгресс-холла в Новосибирске — масштабного сооружения, объединяющего бизнес-центр и выставочный комплекс. И этот заказ ни в коем случае не должна была выиграть компания "Город". Ни в коем случае престижный заказ на большие деньги не должен был выиграть Александр Дмитриевич Грибанов!

…Секретаря комитета комсомола инженерно-строительного института Александра Грибанова заведующий отделом студенческой молодежи обкома ВЛКСМ Виктор Лагутин выделил сразу же. Энергичный, деятельный парень, в котором чувствовались ум, дисциплина и правильная идеологическая платформа. В полном соответствии с духом "перестройки и гласности". Именно на таких людей следовало опираться, именно на Грибанова и сделал ставку Лагутин, когда его вызвал первый секретарь обкома ВЛКСМ Николай Фомич Мишанин.

— Значит, так, Виктор. — Мишанин сделал серьезное лицо, однако присовокупил доверительную интонацию в голосе. — Есть мнение, — он поводил глазами по потолку, что для посвященных означало ссылку на обком КПСС и ЦК ВЛКСМ, — выдвинуть тебя на должность секретаря обкома комсомола по идеологии. Как ты на это смотришь?

— Ответственное дело, трудное… но почетное, — сдержанно и при этом с чувством глубокой осознанности произнес Лагутин. По правилам номенклатурного протокола именно так и следовало говорить: открыто показывать карьерные устремления ни в коем случае не полагалось. Кому надо, тот и так понимал. — Сделаю всё, чтобы оправдать доверие.

Эта фраза тоже была из разряда "протокольных", и Мишанин удовлетворенно кивнул: ритуал выполнен, теперь можно приступать к конкретным вопросам.

— До отчетно-выборной конференции два месяца, но уже в ближайшее время надо решить, кто заменит тебя на должности заведующего отделом. У тебя есть кандидатуры?

— Есть, — ответил Лагутин, почти не задумываясь, хотя на самом деле он это обдумал весьма основательно: о возможном служебном перемещении ему шепнули неделю назад, так что разговор с Николаем Фомичом не был особой неожиданностью. — Предлагаю кандидатуру Александра Грибанова, секретаря комитета комсомола инженерно-строительного института. Ему, правда, только двадцать четыре года, но я к нему не первый день приглядываюсь.

— Грибанов? — Мишанин благосклонно кивнул. — Слышал… Толковый парень… Хорошая организация… Несомненно, здесь большая заслуга секретаря… А то, что молодой, так сейчас времена другие. Тебе вот тоже двадцать шесть, а тебя на секретаря метим. Да и мне всего двадцать девять. В общем, готов поддержать. Составляй с ним беседу. Потом доложишь.

Виктор нисколько не сомневался, чем закончится беседа с Грибановым, однако её итог просто потряс.

— За предложение — спасибо. За высокое доверие — спасибо вдвойне, — начал Александр в полном соответствии с протоколом, и Лагутин удовлетворенно подумал, что будет у него человек, всецело обязанный ему, а это очень важно, когда имеешь в аппарате совершенно своего человека. — Но я вынужден отказаться.

— Что-о?! — не понял Виктор.

— Отказываюсь я.

— В каком смысле?

— В самом прямом.

— Если в прямом, — обозлился Лагутин, хотя внешне виду и не подал, — то вот так прямо и объясни: почему ты, комсомольский вожак, отказываешься взяться за более ответственный и сложный участок работы.

— Да я от более ответственного и сложного не отказываюсь, просто я другой участок работы хочу. Я решил на стройку уйти. Хочу профессию иметь. Чтобы крепко, со смыслом. И чтобы с перспективой.

— У тебя есть перспектива. Комсомольско-партийная работа, — каменным голосом проговорил Лагутин. — Ты, может, до секретаря ЦК партии дорастёшь.

— А я хочу дорасти до начальника стройки. Или нескольких строек. И чтобы все знали: я не просто на словах, я на практике своё дело знаю.

Лагутин тоже знал своё дело, а потому давил и напирал, но Грибанов не сгибался даже на градус и не сдвигался даже на сантиметр. В итоге разговор получился долгим, тяжелым и совершенно безнадежным.

Весьма скверно начался разговор и с первым секретарем.

— Значит, послал тебя к редьке с хреном? — с иезуитским участием осведомился Мишанин.