Полнолуние

– Что – сами? – вздохнул Лунин.

– Неприятности, – прочавкал Пашка. – Вот идешь ты, никого не трогаешь, а они сами на тебя сваливаются. Вот как сегодня.

– Значит, сегодня это они сами в тебя вляпались, – Илья вздохнул, один за другим перебирая и отбрасывая не подходящие, по его мнению, варианты, – а я так сразу и не понял.

– Теперь-то понял? – уточнил Пашка, и на лице его появилась довольная улыбка сытого, даже немного объевшегося человека.

– Теперь понял, – решительно кивнул Лунин.

Вариант, на котором он остановился, ему самому не очень нравился, но все остальные, уже отвергнутые, устраивали его еще меньше.

Двадцать минут спустя белый «хайлендер» остановился у подъезда старого пятиэтажного дома. Код домофона Илье был известен, так что еще две минуты спустя он стоял у двери одной из квартир третьего этажа. Возможно, стоило предварительно договориться о встрече по телефону, но в силу ряда причин Лунину показалось, что делать этого не стоит. Прежде всего, разговор мог не сложиться, или сложиться таким образом, что приезжать и звонить в дверь уже не будет иметь никакого смысла. Да и потом, предварительно звонят, как правило, для того, чтобы убедиться, что хозяин на месте и что потом, проведя время в дороге, не придется топтаться с глупым выражением лица перед запертой дверью. В данном же случае Илья был уверен – хозяин квартиры обязательно будет дома. А где же ему еще быть с заживающей, но так еще окончательно не зажившей после перелома ногой? Вернее, ей.

Перед тем как открыть дверь, Ирина посмотрела в дверной глазок, поэтому радости от того, что кто-то ее решил навестить, на ее лице видно не было. Как и две недели назад, во время прошлого, не продлившегося и пары минут визита Лунина, ее левая нога от кончиков пальцев и почти до самого колена была укутана в прочный гипсовый кокон.

– Лунин, ты тут откуда? – В голосе звучало больше раздражения, чем любопытства.

– Оттуда. – Илья махнул головой в сторону лестничного марша и, чувствуя, что его визит может закончиться так толком и не начавшись, потянул за рукав Пашку, переминавшегося с ноги на ногу у него за спиной. – Мы к тебе. По делу.

Ребенок – это всегда козырь. Особенно если он не орет благим матом, заставляя содрогаться барабанные перепонки. Особенно если он невысокого роста и тонкий, как молодая осиновая ветка. Особенно если у него огромные, полные неприкрытого детского любопытства глаза, с длиннющими густыми ресницами, способными вызвать зависть у любой, проводящей изрядную часть жизни в общении с зеркалом женщины. Даже если эта женщина почти полтора месяца провела на больничной кровати, а теперь вынуждена передвигаться по квартире на костылях.

Конечно, Пашке было уже одиннадцать, и он не мог вызвать того умиления, которое невольно испытываешь при виде годовалого карапуза, делающего свои первые шаги, или кудрявого трехлетнего малыша, тоненьким голосочком задающего столь немыслимо-прекрасные в своем наивном неведении вопросы, что невольно хочется плакать и смеяться одновременно. И все же это был козырь. Откуда у Лунина в голове появились мысли о карточной колоде, он и сам не мог бы ответить. Туз – карапуз, шкет – валет. Илья улыбнулся пришедшей в голову незамысловатой рифме.

– Здравствуйте, – мальчуган задрал голову, внимательно разглядывая стоящую в дверях Ирину, а затем, совсем по-взрослому, протянул ей руку, – через порог, правда, не здороваются.

Не сдержав улыбки, Ирина отступила назад, позволяя неожиданным гостям пройти в квартиру, и тоже протянула Пашке руку. «Да уж, это тот еще валет. Перед таким ни одна дама не устоит». – Илья тоже было улыбнулся, но, вовремя заметив обращенный на него взгляд Ирины, вновь принял подобающий случаю серьезный вид.

– Знакомьтесь, это, значит, у нас Павел, а это Ирина Владимировна. – Илья протиснулся в квартиру вслед за Пашкой и, наклонившись к уху Ирины, прошептал: – Надо поговорить.

– Надо так надо, – пожала она в ответ плечами. – Павлик, ты снимай куртку, разувайся и проходи в комнату, посмотри пока телевизор, а ты, Лунин, – за мной на кухню. Да! Разуться тоже не забудь.

Стянув ботинки, Илья взглянул на застывшего неподвижно Пашку.

– Ты чего замер? Не стесняйся.

– У меня носки дырявые, – прошептал неожиданно покрасневший Пашка, – оба.

– Это нормально, – попытался подбодрить его Лунин, – не совсем, конечно, но так часто бывает, во всяком случае, у мужиков. Поверь мне.

Когда Пашка наконец разулся, Илья взглянул на его ноги и тут же переменил свое мнение.

– Да уж, это больше дырки, чем носки. Ладно, топай в комнату, разберемся.

Когда мальчуган скрылся в гостиной, Илья поднял с пола ботинок и перевернул к себе подошвой. Кое-как разглядев полустертые цифры, он вернул ботинок на место, после чего направился на кухню, где его уже ждала Ирина.

– Итак, Лунин, чем обязана?