Полнолуние для магистра

Их непосредственный начальник побледнел и изменился в лице. Ричард Уэллс выразительно приподнял бровь.

Магистры обменялись быстрыми понимающими взглядами.

— Уолтер, отведите-ка их к сэру Магнусу, на обследование. Всех четверых.

— Думаете, «Отвод глаз», мессир?

— Пока всего лишь подозреваю. И хорошо, если это просто обострение паранойи; рад буду в этом убедиться. Заодно продумайте повод, как свести Магнуса с этим Джейкобом: надо и того проверить…

Младшие Магистры переглянулись в недоумении. Однако вбитая Орденским уставом привычка к дисциплине удержала их от возражений, что не помешало им удалиться из кабинета, сохраняя возмущение на минах. Заподозрить их в поддаваемости чужим внушениям, их, Младших магистров! Уэллс лишь головой покачал, глядя им вслед. Дай-то Бог, чтобы его подозрения не подтвердились, и бедолага доктор пострадал лишь от собственной неуклюжести, и никто не наводил ни на него, ни на орденских безопасников заклинание отвода внимания. И ведь что получается: самого Уолтера могли при этом не тронуть: могущества Старшего Магистра хватало, чтобы почувствовать чужеродный посыл и распознать злоумышленника. А вот Младшие, чьи способности ещё не настолько развиты, в отличие от их самомнения, могли влипнуть… Стоп. Нужно всё же дождаться заключения сэра Магнуса. Целитель из него так себе, средней руки, но вот диагност непревзойдённый. И если уж он скажет, что безопасники и сам Виктор Джейкоб чисты — так оно и есть.

Пора было менять личину. Если уж он заговорил о себе, как о Нэше, значит, скоро ему понадобится именно этот облик. Настоящий. Предвидение не было сильной чертой Магистра, проявляясь, в основном, в виде обострённой интуиции, но её вывертам он уже научился доверять.

Он покосился на подоконник. Орехов почти не убыло.

— Скучаешь? — посочувствовал. — Плохо тебе одному… Потерпи, дружище. Может статься, скоро будет гораздо веселей. Или, по крайней мере, интереснее. Познакомлю тебя кое с кем.

Ответом ему был ещё один вздох и тихий шелест.

Под столом шумно задышал, заворочался в своей корзине, принюхиваясь во сне, малыш Тоби. В дверь постучали. Магистр поморщился: не успел… На перемену внешнего облика нужно хотя бы несколько минут и полная сосредоточенность. Что ж, побудет ещё немного в этом теле, которое, кажется, уже обрастает привычками пожилых людей: излишней раздражительностью, например, и манерой всех поучать.

— К вам посетитель, мессир, — почтительно сказал секретарь. — Да, он знает, что день и час не приёмные, но опасается, что из-за нездоровья не сможет придти в другой раз. А, по его словам, дело у него очень важное… Мистер Барри, сэр. Приехал сюда вместе со стряпчими лорда Грэхема и, в ожидании, пока они переговорят с нашими юристами, осмелился просить вас о личной встрече. Что передать?

Питер Барри? Бессменный дворецкий сэра Оливера?

Что он лично сопровождает адвокатов Грэхема — вполне ожидаемо. Кольцо-артефакт с родовой печатью лорда на руке дворецкого — своеобразная доверенность, пропуск в Орден, в котором сегодня ожидали приезда господ-стряпчих, но абы кого с улицы без подтверждения полномочий не пропустили бы. Барри и являлся этим живым подтверждением, изъявителем воли своего хозяина. Но… приватный разговор? Неожиданно. Интересно. И…

Он привычно прислушался к интуиции. Та злорадно шепнула, что ничем хорошим сей визит не обернётся. Кажется, грядут неприятности.

Вздохнул. Опустившись в кресло, потёр кисть руки. Суставы на пальцах чуть припухли: воображение перестаралось, наделив при очередном перевоплощении немолодое тело признаками артрита… Что ж, оно и к лучшему, что не успел преобразиться: старики больше доверяют друг другу, нежели легкомысленной молодёжи.

— Просите, Олдман. И позаботьтесь, чтобы нас никто не беспокоил. Да, сегодня или завтра я ожидаю визита мисс Оулдридж с сопровождением; я приму их в любое время, имейте в виду. А прямо сейчас свяжитесь с сэром Магнусом и попросите его заглянуть, когда освободится, или прислать ассистента: возможно, мистеру Барри понадобится помощь.

* * *

Питеру Барри, дворецкому в шестом поколении, помнившему ещё деда нынешнего лорда Грэхема, повествование давалось нелегко. Порой с его высокого, с залысинами, лба градом катился пот, но почти сразу же после приступа жара почтенного старца начинал бить самый настоящий озноб, да такой, что у бедолаги аж зубы клацали, мешая говорить. Озабоченный этими тревожными, причём знакомыми по роду занятий, симптомами, Великий Магистр не выдержал и прервал беднягу, чтобы сделать несколько пассов над его головой и пробормотать формулу Отмены. После чего ошеломлённый наступившим улучшением в самочувствии — «просто как рукой всё сняло, мессир, ей-богу!» — и получивший ради подкрепления сил рюмочку бренди, нежданный визитёр продолжил свой рассказ.