Полный карман песка

― Я хотел, чтобы у вас было что-то на крайний случай. Мой номер в него уже занесен.

У меня не хватает мужества сказать ему, что у меня есть телефон. У меня ребенок. И с моей стороны должно быть совершенно безответственно не иметь способа, по крайней мере, позвонить в 911. Тем не менее, это — прекрасный телефон. Настоящий телефон. Из тех, которыми я пользовалась, когда жила еще у своей тети.

Мысль эта порождает стремительную череду мельтешащих образов и эмоций, вызывая чувство, будто сердце замерло в груди.

― Это всего лишь телефон, ― произносит Коул.

Я отвожу глаза от плоского, прямоугольного экрана.

― Что?

Он хмурится еще сильнее.

― Это всего лишь телефон. Он не кусается.

― Да, верно, я знаю… Простите… я просто задумалась.

― Вам не обязательно использовать его, чтобы звонить мне. Я просто хотел, чтобы

он был у вас на случай необходимости. Зима здесь…

― Жестокая, я знаю, — заканчиваю я за него, избавляясь, наконец, от озноба, накатившего на меня. — Я и в самом деле это ценю. Но вам не стоит беспокоиться.

Он пожимает плечами.

― Я знаю.

Я не знаю, что на меня находит. Возможно, необходимость узнать хоть что-то об этом загадочном мужчине, пока он стоит здесь, в моей гостиной, чувствуя себя благодетелем.

― Почему вы это сделали?

― Почему я сделал что?

― Почему вы принесли мне телефон?

― Я сказал вам. Я…

― Я знаю, что вы мне сказали, но мы — не ваша забота.

Его губы кривятся от досады.

― Я и не утверждал обратного. Просто пытался помочь. Но теперь вижу, что совершил ошибку.

Он кладет телефон на кофейный столик и пытается отвернуться, но я останавливаю его, положив руку на его предплечье. Я чувствую, как он откликается на мое прикосновение, ощущаю кончиками пальцев пульсацию его мышц.

― Подождите! Я не это…

― Я не должен был приходить.

― Коул, стойте! Пожалуйста. Я не это имела в виду. Я просто… Я не хочу, чтобы вы о нас беспокоились. Кажется, у вас… у вас и без нас достаточно поводов для беспокойства.

Его глаза похожи на бурное море.

― И что, по-вашему, это означает?

Я вздыхаю, злясь на себя за то, что только все испортила.

― Я просто имею в виду… Боже! Не знаю, что я имею в виду. Но точно не то, как это прозвучало. Я… я благодарна за подарок. Спасибо. Я только… мне не хотелось бы создавать вам дополнительных проблем. Джордан… Джордан сказала, что вы не водите машину, и я… я…

Его лицо каменеет, от него веет холодом.

― Люди многое обо мне говорят.

― Так вы водите?

Его черты заостряются еще сильнее. Кажется, это и есть ответ на вопрос.

― Пользуйтесь телефоном, если он вам нужен. Если нет, то выбросите в помойку.

Коул отшатывается от меня и направляется к двери длинными, злыми шагами. Мне остается только снова смотреть, как он уходит. Или погнаться за ним.

На этот раз я иду за ним следом.

― Коул, подожди.

Он останавливается, рука замерла на ручке двери. Он не поворачивается лицом ко мне, и я вижу напряженный профиль, твердые очертания его челюсти и маленькую жилку, что ритмично бьется на горле.

― Да?

Я подхожу вплотную к нему, снова обвиваю пальцами его руку и, поднимаясь на цыпочки, прижимаюсь губами к его холодной щеке.

― Спасибо, ― шепчу я его коже.

Я отстраняюсь, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его рот — в дюйме от моего, и я замираю, завороженная магнетизмом, что существует между нами.

Я вижу, как его пронизывающий взгляд падает на мои губы. Знаю, что должна отодвинуться, но не делаю этого. И не уверена, что смогу; мышцы ног дрожат так, что удивительно, как они еще меня держат.

Рука Коула — возле моей груди, и что-то побуждает меня прижаться к нему, чтобы облегчить боль, что становится сильнее с каждым проходящим днем. Словно бы способный почувствовать ее, Коул наклоняется ко мне. Всего чуть-чуть. Самым мимолетным движением. Но и этого достаточно. Достаточно, чтобы раздуть пламя нашего притяжения.

Я подпрыгиваю, когда грубый стук в дверь разбивает волшебство. Несколько секунд никто из нас не двигается, не решаясь позволить этому уйти. Чем бы «это» ни было.

На втором стуке я снова твердо встаю на ноги. Коул прочищает горло и отступает в сторону, чтобы я могла открыть дверь, но его взгляд все еще на мне. Я чувствую его, словно бархатные пальцы, которые меня обнимают. Приводя в замешательство.

Дрожащей рукой я тянусь к ручке и рывком распахиваю дверь. На моем крыльце стоит Джейсон. Он улыбается.

― Джейсон. Привет, ― выдавливаю я. Я чувствую, словно мне не хватает дыхания.

― Иден, ― кивает он, его улыбка становится шире. — Могу я войти?

― О, конечно, ― я заикаюсь, отступая назад, чтобы позволить ему войти.

Я точно вижу тот момент, когда он замечает Коула. Язык его тела полностью меняется. Он словно застывает, а его улыбка становится холодной. Он пытается это скрыть, но только полный дурак мог бы не заметить.

― Привет, Коул. Не знал, что ты здесь, ― произносит он, будто бы не замечая напряжения, повисшего в комнате.

― Джейсон, ― кивает Коул. — Что привело тебя?

Джейсон демонстрирует белый бумажный бланк.