Полный карман песка

Нечто внутри меня сильно этого хочет. Очень, очень сильно.

И это нечто заставляет замолчать все другие голоса, побуждая мою руку потянуться к замку.

Я отпираю дверь, слегка приоткрываю ее, ― всего лишь настолько, чтобы увидеть, как Коул отдергивает руку прочь. Вот что за звуки я слышала. Его глаза находят мои, и даже в темноте я могу разглядеть в них бездну эмоций. Сейчас на них нет брони. Они не скрывают от меня его мыслей. Именно сейчас они открыты.

Он открыт.

И потому я позволяю ему войти.

Я отступаю назад, и он проскальзывает мимо меня, но не двигается дальше. Закрываю дверь, скрещиваю руки на груди, и мы стоим, глядя друг на друга.

― Я знаю, уже поздно, но я хотел с тобой поговорить. Наедине.

― Ну, я здесь. Говори. ― Мой голос полон горечи.

Коул проводит руками по волосам, отводя светлые пряди, что спускаются до плеч, прочь от лица. Густая щетина тенью лежит на его щеках. Он выглядит изможденным, взъерошенным. Словно бы не спал с тех пор, как я видела его в последний раз. Может, так оно и есть.

«Это просто честно», ― по-детски мстительно думаю я; я-то ведь спала не больше.

Внезапно, будто что-то поняв, он опускает руки. Знакомая складка вновь портит его гладкие брови.

― Здесь холодно.

― Везде холодно.

Повернув голову, он смотрит через плечо в гостиную.

― Нет огня.

― Нет.

Я не добавляю: «Еще бы!», хотя язвительные слова вертятся на языке. Полагаю, причина моего неумеренного раздражения в том, что я слишком рада его присутствию, счастлива, что он трезв, что вернулся тот самый Коул, пробудивший нежные чувства. Мне не стоит этого чувствовать. Должно быть, я сошла с ума. Хотя нет. Определенно, нет. Это не сумасшествие; наверное, я просто успокоилась, потому что он вернулся. Потому что его чувства ко мне достаточно сильны, чтобы сожалеть о произошедшем.

― Можно? ― спрашивает он, указывая на пустой камин.

― У меня нет дерева.

― Я сейчас вернусь.

Он выходит в холодную ночь, и на секунду я жалею, что не сказала ему «нет». Что не удержала его, позволила вновь выйти в эту дверь. Я начинаю ненавидеть, когда он уходит. Все эти вещи… этот дом… сама жизнь становится лучше, когда он рядом.

И это чистое безумие.

Через пять минут Коул возвращается с охапкой дров ― пара больших поленьев, несколько маленьких.

― Небольшой запас из дома через улицу, ― объясняет он, направляясь в гостиную. Он кладет свою ношу перед камином и ловко разводит огонь. Всего через несколько минут пламя начинает весело потрескивать.

― Должно быть, часто приходилось заниматься подобным, ― вскользь замечаю я, уютно устраиваясь на краю дивана ближе к огню. Я чувствую, что напряжение понемногу отпускает меня.

Коул пожимает плечами.

― Раз или два.

Изгиб его губ искушает взгляд, словно шоколад. Одновременно сладкий и очень сексуальный. Как и сам Коул.

Глядя на пламя, он поднимается на ноги, снимает куртку, бросает ее на стул. Однако сам не садится; просто возвращается к огню, так пристально глядя в пламя, словно он может видеть в нем будущее. Или, может, прошлое?

Он не слишком близко. Но и этого достаточно. Все мое существо реагирует на него. Удовольствие, возбуждение, удовлетворение и любопытство в равной мере наполняют

мою кровь.

Мерцание огня лишь подчеркивает черты его лица ― квадратный подбородок, прямой нос, высокие скулы, сильный лоб. Он великолепен. И это никогда не изменится.

― Мне было семнадцать, когда я встретил Брук. Ей ― пятнадцать. Всего лишь дети. Глупые дети, ― начинает он, и голос его мягко заполняет тишину. ― Я получил футбольную стипендию в колледже Техаса. На этом, вероятно, наши отношения должны были закончиться, но она не сдавалась, приезжая навещать меня по выходным. Думаю, она не хотела разрыва, потому что я был ее «легендарным парнем из колледжа». Я же просто был парнем. С возлюбленной в старшей школе и кучей девочек из колледжа одновременно, и чтобы никто ничего не знал. Фактически, так и было. Пока она не забеременела. ― На мгновение он умолкает, и лишь треск горящих поленьев нарушает тишину. ― Я женился на ней. Потому что так поступают хорошие парни из Техаса. Поначалу все шло неплохо. Она поддерживала меня с учебой. Я выпустился через три года. Тренеры помогли мне, когда я сказал, что хочу участвовать в отборе. Я вышел в следующий тур. Для меня это была мечта, ставшая явью. ― Его голос звучит задумчиво. ― Поэтому мы упаковали вещи и переехали сюда, в Новую Англию, чтобы я мог профессионально играть в футбол. Нашли прекрасный домик ― идеальное место, чтобы растить нашу маленькую девочку. Ее звали Черити. ― Его голос ломается, когда он произносит это вслух.

Ком эмоций подкатывает у меня к горлу. Я знаю, что за этим последует. Неважно, насколько прекрасна и идеальна была его жизнь. Мечта закончилась трагедией.