Полный курс русской истории: в одной книге

Этой переменой обычаев Берсень объясняет внешние затруднения и внутренние неурядицы, какие тогда переживала Русская земля. Первой виновницей этого отступничества от старых обычаев, сеятельницей этой измены родной старине Берсень считает мать великого князя.

„Как пришли сюда греки, – говорил он Максиму, – так земля наша и замешалась, а до тех пор земля наша Русская в мире и тишине жила. Как пришла сюда мать великого князя великая княгиня Софья с вашими греками, так и пошли у нас нестроения великие, как и у вас в Царегороде при ваших царях“.

Максим Грек счел долгом заступиться за землячку и возразил:

„Великая княгиня Софья с обеих сторон была роду великого – по отцу царского роду царегородского, а по матери великого дуксуса феррарийского Италийской страны “.

„Господин! Какова бы она ни была, да к нашему нестроению пришла“, – так заключил Берсень свою беседу».

Берсеню не нравится ни политическая ситуация в стране, ни попираемые (на его взгляд) права боярства, ни то, что царь избрал для себя людей, с которыми держит совет за закрытыми дверьми, а лучших людей игнорирует. Однако то, что происходило с боярством, вряд ли было связано с государственными интересами. После смерти Василия, когда будущий царь Иван был слишком мал, власть на длительный период как раз попала в руки бояр. Увы, они использовали эту власть совсем не для того, чтобы наладить жизнь в государстве, они просто начали боярскую междоусобную борьбу. Боролись партии Бельских и Шуйских, до страны им не было никакого дела. И неудивительно, что выросший внутри этих боярских разборок Иван Васильевич оказался весьма специфическим царем.

Иван Васильевич Грозный (1533–1584 годы)

Иван Васильевич Грозный родился через пять лет после диспута Максима Грека с Берсенем – в 1530 году. Он был царем-сиротой: на четвертом году его жизни умер отец, а на восьмом мать. Иван вместе с младшим братом Юрием остались одни на свете. Заботу о царственных братьях взяли на себя бояре, но до конца своих дней Иван с мукой поминал эту заботу.

«Он сам вспоминал после в письме к князю Курбскому, – пишет Ключевский, – как его с младшим братом Юрием в детстве стесняли во всем, держали как убогих людей, плохо кормили и одевали, ни в чем воли не давали, все заставляли делать насильно и не по возрасту. В торжественные, церемониальные случаи – при выходе или приеме послов – его окружали царственной пышностью, становились вокруг него с раболепным смирением, а в будни те же люди не церемонились с ним, порой баловали, порой дразнили. Играют они, бывало, с братом Юрием в спальне покойного отца, а первенствующий боярин князь И. В. Шуйский развалится перед ними на лавке, обопрется локтем о постель покойного государя, их отца, и ногу на нее положит, не обращая на детей никакого внимания, ни отеческого, ни даже властительного».