Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

II. Хроники деспотизма

По ком звонит колокол. Призыв 2001 года к моральному референдуму [133]

Вряд ли кому понравится проснуться утром и узнать, что все газеты – «Коррьере делла сера», «Репубблика», «Стампа», «Мессаджеро», «Иль Джорнале», и так далее вплоть до «Униты» и «Манифесто», не исключая еженедельников и толстых журналов, и желтых, и глянцевых, – все-все-все принадлежат одному хозяину и дружно транслируют его мнение. Мы ощутили бы себя менее свободными.

Именно это случится, если в стране станет править «Полюс», называющий себя «Полюс свобод»[134]. Единый хозяин, лично владеющий тремя телеканалами, получит политический контроль еще над тремя. А шесть основных каналов вещания в государстве воздействуют на общественное мнение больше, нежели все газеты взятые вместе. Этот самый владеющий всем-всем-всем хозяин и так уже забрал под себя серьезные газеты и журналы. А дальше постепенно пойдет известный процесс: остальные органы печати подстроятся к генеральной линии – отчасти по привычке, отчасти потому, что их хозяевам покажется, что целесообразно искать главных редакторов, близких к правящим кругам.

Короче, получится деспотизм.

Деспотизм получится сам собой, будь Берлускони даже самым корректным на свете джентльменом, имей его богатство самое приличное происхождение, а широковещательные фразы о предпочтении государственных интересов своим личным – хоть сколько-то искренности. Любой человек, оказавшись в роли фактического управителя всеми источниками информации в стране, даже если этот человек – святой, не устоит перед соблазном: он начнет расставлять акценты согласно логике собственной системы. Даже если он станет изо всех сил сопротивляться соблазну, деспотизм устроят его сотрудники. Никогда в истории ни одной страны не было видано, чтобы газета или телеканал самопроизвольно повели кампанию против собственного владельца.

Ситуация со СМИ, известная в мире под именем итальянской аномалии, обуславливает вывод, что победа «Полюса свобод» в нашем случае не отображала бы, вопреки словам многих политологов, «нормальное чередование левых и правых правлений», которое является важной частью демократической диалектики. Установление фактического деспотизма (который, повторяю, установится сам по себе) отношения к демократической диалектике не имеет.

Но большинство граждан Италии не обеспокоены итальянской аномалией. Чтоб понять, почему они не обеспокоены, разберемся: что представляет собой потенциальный электорат «Полюса»? Он разделяется на две части. Во-первых, Сознательный электорат – это те, кто голосует за «Полюс» по сознательному убеждению. Сознательна политическая позиция сепаратистов – как совершенно полоумных сторонников «Лиги Севера»[135] (желающих выслать всех иногородних в пломбированных вагонах), так и несколько более умеренных сторонников той же «Лиги» (тех, кто хочет процветания своей малой родины в убеждении, будто малая родина способна процветать, отделившись и отгородившись от всего остального мира). Сознательна поддержка со стороны бывших фашистов, которые, приемля obtorto collo[136] демократическое устройство общества, пестуют свою националистическую ностальгию, ревизуя историю XX века. Сознательна поддержка предпринимателя, который думает (правильно думает!), что налоговые льготы, обещанные «Полюсом», выгодны только богатому слою общества. И столь же сознательно поддерживают Берлускони те, кто имеет причины опасаться прокурора и рассчитывает на помощь «Полюса», то есть на то, что новая власть обуздает независимых прокуроров. «Полюс» имеет явно сознательную поддержку всех тех, кто не хочет, чтобы их налоговые деньги переводились в отсталые регионы.

Для всех этих избирателей итальянская аномалия и нарождающийся деспотизм – если даже не активно желательны, то, во всяком случае, представляют собой нечувствительную дорожную пошлину, которую уплатить в общем-то не жаль, лишь бы достигались главные намеченные цели. Никакая аргументация не переубедит их.

Вторая часть электората, назовем ее Очарованным электоратом, гораздо более многочисленная, не имеет политических установок. Система ценностей этих людей складывалась в течение многих лет под воздействием телевидения – не обязательно берлускониевского. Для этого контингента ценны идеалы материального благосостояния, в той же мере ему присуще романтическое видение жизни, не слишком отличное от представлений того, кого я условно назову Беженцем из Албании. Албанец и не подумал бы бежать к нам в Италию, если бы телевидение транслировало на Албанию кадры из картин Росселлини[137]

«Рим – открытый город», «Наваждение», «Пайза». Албанец постарался бы держаться как можно дальше от этой нерадостной земли. Но он бежит в Италию, ибо видит в телевизоре богатое и красочное место, где делают большие подарки всякому, кто способен ответить, как звали Гарибальди[138]. Он воспринимает Италию как зрелище.