Полный привод, или Километры вдоль нормальности

«Я понял тебя, малыш. Я всё понял», – подумал он о том, что можно стать полноценным мужчиной в глазах своей женщины не подчинив, а защитив её.

Дальше к дому Жаклин они шли уже довольно быстро и даже без происшествий. Было около восьми вечера. Окна квартиры четы Рочестер, сейчас тёмные и безжизненные, напоминали пустые глаза статуи из черного мрамора. Хозяйка открыла дверь своим ключом, и все трое вошли в прихожую.

– Проходи, располагайся, – сбросив пуховик и кинув его на тумбочку, Жак отцепила от поводка и подхватила на руки собаку. – Я сейчас помою лапы Суле и приду.

– Я помогу, – тут же отозвался гость, вешая и свою дублёнку, и пуховик девушки на вешалку и не предпринимая попытки осмотреться в помещении – для него всё здесь было того… Чарльза. Это был его дом, его быт, его мебель и… его жена, увы.

Жаклин остановилась.

– Не стоит, – сказала она доброжелательно. – Я быстро. А потом мы попьём чаю. Ты ведь хотел пить.

– Я и сейчас хочу. Поэтому помогу тебе. Чтобы побыстрее.

– Ну хорошо. Идём.

Когда они зашли в маленькое, тесное помещение ванной комнаты, воздух сгустился как горячая карамель. Но девушка решила не подавать виду и, поставив свою питомицу в ванну, включила душ.

– Подержи, пожалуйста, – попросила она добровольного помощника, протягивая ему держатель.

Александр молча взял душ и направил его на лапы Суле-грязнуле, Жаклин по очереди вычищала из всех четырёх песок, грязь и мельчайшую гальку. Щенок только жмурился и облизывался, но терпел и не дёргался – он уже привык.

Все молчали.

– Всё. Спасибо. – Жак выключила кран и легонько отжала лапы своей хулиганке. Как только она вынула щенка из ванной и начала обтирать его «собачьим» полотенцем, Александр присел и взял Сулину морду в свои ладони.

– Хорошая девочка… умная… молодец – поощрял он её к примерному поведению, гладя под глазами большими пальцами. Жаклин увидела, как воспалились и покраснели ссадины на костяшках его левой руки.

На морде фараоновой собаки было написано, что она изо всех сил старается соответствовать тем характеристикам, которыми награждает её молодой человек, но это не помешало ей пулей рвануть из ванной, почувствовав, что её уже помыли и более не задерживают, попутно сбив ведро со шваброй и мыльными принадлежностями.

– Сейчас побежит к своим тряпкам и начнёт в них вываливаться. – Жаклин ополаскивала руки под краном. – Тебе нужно промыть твои ссадины. – Она потянулась к ванной полочке. – Вот, возьми, это антибактериальный гель. Сейчас принесу тебе новое полотенце. – И она тут же вышла.

Вернувшись, хозяйка застала Алекса подставившим свои костяшки левой руки под струю холодного крана. Увидев вошедшую, он закрутил воду и взял у неё полотенце. Вытираясь, парень молча смотрел на девушку, улыбаясь своей полуулыбкой, полуухмылкой. Та, не дожидаясь, пока он закончит, взяла его руки в свои прямо поверх махровой ткани и, глядя ему в глаза, на ощупь высвободила его левую руку и стала поочерёдно целовать сухими поцелуями каждую сбитую костяшку.

Она дошла только до третьей – на большее МакЛарена не хватило. Скомкав полотенце и, не глядя, швырнув его на стиральную машинку, он, толкнув Жаклин к стене, на которой висели махровые халаты и другие ванные тряпичные принадлежности, и накинулся на неё, как человек, соскучившийся за год по морю, ныряет летом в первую свою волну.

Вроде бы Жаклин к этому и вела, но всё равно оказалась не готова – всё произошло быстрее, чем успела набрать воздуха перед «погружением». Вот она стоит с руками Алекса, а вот уже прижата его телом, и её руки вытянуты полностью вверх его руками, а его язык уже прижимается у неё во рту к её язычку, а губы в это время творят что хотят и даже больше.

Но Жаклин, уже успев худо-бедно изучить любимого человека, поняла, что что-то не так. То есть вроде бы всё, как и должно быть. Но всё равно что-то не то. Он после каждой порции поцелуев словно приостанавливался, ожидая не то её ответа, не то какойто оценки, не то даже отмашки, и по тем звукам, которые в это время издавал – какойто рык сквозь зубы, Жак поняла, что это звуки не только и не столько возбуждения, сколько звуки злости-Александр её не целует, он её как будто клеймит. В прямом смысле. Юноша хочет показать своё владение ею, свою власть над ней здесь, в этих стенах.

– Я твоя, Алекс. Твоя, – тут же выдохнула девушка ему в рот и лизнула его расслабленным широким томным языком.

Она хотела успокоить собственника, но добилась обратного – только лишь услышав её слова, тот стал извлекать из себя звуки несравнимо более низкого происхождения. Во всех смыслах. Он, с каким-то утробным гулом двигателей «Боинга 747», отпустил её кисти и схватил внизу за ягодицы.

А набрав полные ладони мягкого, женского тела и сжав так, будто хотел пропустить сквозь пальцы, загудел уже «Аэрбасом 380».