Полным ходом. Эстетика и идеология скорости в культуре русского авангарда, 1910–1930

Возводя стремительный темп современного существования («Скоро, скоро <…> к новым солнцам полетит наш путь») в космическое пространство, Большаков изображает «дряхлую» повседневную жизнь как уступающую место «счастью иному», он представляет апокалиптические видения смерти и разрушения, за которыми без промедления следует рождение счастливого мира, будущей утопии. Современная скорость, полагает Большаков, приближает достижение этого идеального мира. Как и многие другие произведения русского авангарда того периода, «Бе Futur» показывает, что художественное воплощение городского динамизма может дать концептуальную основу, на которой возникнет светлое будущее.

В центральном разделе «Бе Futur» Большаков подчеркивает быстрое развитие современной истории, соединяя вопросы модернизации с человеческими представлениями о времени. В передаче Большакова современная городская жизнь развивается явно ускоренными темпами:

Все пролетает, как быстрая птица,
Как аэроплан над землей,
И станок истории, выстукав страницей страница,
Над землей.

Соединив природу («быструю птицу») и динамизм современности (аэроплан), Большаков характеризует развитие истории как быстрое и механизированное. Этот стремительный исторический процесс представлен в несколько эллиптической манере, где литература – это процесс самосознания: «станок истории» производит «страницей страницу». Как бы не имея времени на условности синтаксиса, Большаков опускает предлог «за» («за страницей страница»). Страницы истории «выстукиваются» с большой скоростью, обещая преображение жизни «над землей», а также в городе, где происходят события «Le Futur».

Существенное воздействие скорости на современную городскую жизнь оказалось еще более заметным в стихах и теоретических текстах Шершеневича, еще одного поэта из «Мезонина поэзии». Несмотря на то что Шершеневич выражал глубоко укоренившееся беспокойство по поводу жизни в современном мегаполисе, он быстро превратился в одного из самых яростных защитников скорости в русском футуризме. После короткого символистского периода Шершеневич с энтузиазмом начал поддерживать итальянский футуризм, идя по космополитическим стопам популярных русских эгофутуристов, в первую очередь Северянина, который рассматривал город и его скорость через стилизованную призму салона и высшего сословия городского общества[76]. К 1913 году Шершеневич стал воинственным лидером «Мезонина поэзии», группы, которая сыграла заметную роль в развитии русского футуризма, хотя и не имела такой, как у бунтарей-кубофутуристов, славы (пусть даже эта последняя и была дурной). В своих зрелых футуристических стихах, написанных для «Мезонина поэзии», Шершеневич, как и Гуро и Большаков, придерживался осторожного взгляда на быстро меняющийся урбанистический мир. Шершеневич писал в своей статье 1914 года «Пунктир футуризма»: «Если отыскивать наиболее яркую черту современности, то несомненно, что этот титул принадлежит движению. <…> Красотой быстроты пропитан весь сегодняшний день, от фабрики до хвоста собаки, которую через миг раздавит трам» (цит. по: [Шершеневич 2000: 17–18]). Для Шершеневича быстрота порождает красоту, но также и жестокое разрушение, а «быстрота» фабрик и трамваев может одновременно вдохновлять и «раздавливать».

Хотя Шершневич характеризовал «быструю» городскую среду как жестокую, он также утверждал, что исследование скорости города представляет собой одну из фундаментальных задач футуристической поэзии. В его теоретическом трактате «Зеленая улица» (1916) утверждалось, что темп города требует соответствующей поэзии: «Хаос улицы, движение города, ревы вокзалов и гаваней, всю полнь и быстрь современной жизни, душа души XX в., нельзя передать иначе, как внутренним движением стиха» [Шершеневич 1916:37]. Для Шершеневича «внутреннее движение» предполагало ускоренные поэтические темпы, неточную рифму, диссонанс, современный язык и множество других приемов, позволяющих воспроизвести хаотичный ритм жизни современного мегаполиса.

Приемы, лежащие в основе «внутреннего динамизма» Шершеневича, наглядно продемонстрированы в первых восьми строках его стихотворения 1913 года «Вы бежали испуганно, уронив вуалетку…», где подробно описывается состояние женщины (адресата стихотворения), отчаянно убегающей от городской толпы преследователей, охваченных сексуальной агрессией:

Вы бежали испуганно, уронив вуалетку,
 А за Вами, с гиканьем и дико крича,
Мчалась толпа по темному проспекту,
И их вздохи скользили по Вашим плечам.

Бросались под ноги фоксы и таксы,

Вы откидывались, отгибая перо,
Отмахивались от исступленной ласки,
Как от укусов июньских комаров.

[Шершеневич 2000: 56]