Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Отец носился меж деревьев, звал пса, пытался взять его хитростью. Пес на все уловки отвечал просто– убегал, когда расстояние оказывалось критическим. Отец с каждым новым кругом и новым бегством выходил из себя. Пес это чувствовал и, вместе с растущим гневом Отца, у него росло нежелание возвращаться к своему попутчику. Но, в конце концов, Отец измотался сам и, измотав собаку, смог ее поймать. Нацепив ошейник, наш герой несколько раз тряхнул кобеля так, что у последнего голова не оторвалась от лап только чудом. Оказалось, что Роня так и не оправился, коль скоро все время прогулки ушло на чудесные зигзаги вначале и бег с препятствиями в конце.

У входа в дом Отец привязал поводок с собакой к лавке, которая стояла возле черного входа. Кобель устало прилег рядом, Отец скользнул в выход. Очутившись дома у Рыжей, Отец прошел на кухню, где застал маман. Вид у нее был не такой дружелюбный, как во время трапезы. Она гневно сверкнула своими очами на Отца, будто пыталась прожечь в нем дыру размером с планету.

–Чего тебе?– Рявкнула она.

–А милая где?– Спросил Отец.

–Кому милая, а кому и тетка чужая, иди отсюда!– Бросила она в лицо Отцу, а потом добавила сквозь зубы,– привязался…

–Вы, … где она, я вас спрашиваю?– Взревел Отец.

–Откуда я знаю. Там и ищи ее. Уходи отсюда, покуда охрану не позвала, лимита, понаехали.– Цедила она сквозь зубы.

Маман встала из-за стола, схватила полотенце и со зловещим видом стала медленно наступать на Отца. Все, делать тут точно нечего, подумал Отец. Найду ее в базе.

–Компьютер, выход,– сказал Отец. Черная мгла выхода съела его.

Очутившись на улице, он присел на лавку, возле которой тихонько лежал пес. Необходимо было обдумать всю ситуацию. Рыжая скрылась от Отца на фоне полного благополучия. На прощанье сказала, что любит его, пошла переодеться, а может и не переодеться вовсе. Отец сидел на лавке, распаляясь от мыслей. То, что маман не выдаст тайну нахождения Рыжей, Отец не сомневался, оставался открытым вопрос, зачем ему здесь торчать на лавке?

–Компьютер, дай мне выход к Рыжей, назад. Черная пасть заблестела, готовая принять в себя тело.

Отец отвязал пса от лавки, схватил несчастное животное одной рукой за холку, другой за хвост. Пес отчаянно завыл. Отец размахнувшись, сколько было сил, швырнул пса в черный выход. Отчаянный вопль кобеля мгновенно затих.

Страсти кипели внутри Отца. Рыжая, нечисть, да как же ты могла так со мной поступить, как же ты могла свою маму так послушаться, что меня ни во что не ставить? Затем Отец разразился тирадой, привести которую было бы очень долго, да и не позволительно, учитывая короткие и хлесткие словечки, которые он вворачивал в обороты, которые пришлись бы по вкусу не каждому.

Отец прошел мимо кафе, зашел внутрь. У стойки органического синтезатора заказал себе темного пива в бумажном литровом стаканчике, и направился дальше по городу в направлении своей общаги. Он шел и ругался про себя, поскольку разговаривать вслух с самим собой считалось подозрительным даже через много веков. Он вспоминал маман Рыжей, откуда он ее знает, и где ей надо находиться, согласно штатного расписания. Вспоминал Рыжую, вспоминал не добрым словом, да так, чтобы ее везде достать своими пожеланиями. Он вспоминал всю родню Рыжей, до двенадцатого колена, вспоминал Роню, его родителей, вспомнил ненавистных кошек, чтоб их разорвало на тысячу мелких частей. Вспоминал ни в чем не повинную Любовь Петровну, которая была в общем безобидной старухой, но была подругой маман, следовательно врагом.

–Кар мне,– бросил Отец в воздух. С неба аккуратно начала свое приземление небольшая воздушная машина. Кар аккуратно приземлился на обочине пешеходной дорожки, и в нескольких сантиметрах завис над землей.

Отец забрался в машину, которая оказалась двухместной. Неплохо было бы, чтобы здесь сидела со мной Рыжая, подумал Отец. Рыжая, сладенькая моя, Oxygen мой, коза драная, чтобы у тебя копыто выросло на лбу прямо. Корова бешеная, любимая моя.

Отец поднялся на высоту достаточную, чтобы не задевать крыши домов. Это были старые районы. Низкие сорокоэтажки считались престижными, они почти все были в реальном пространстве. Гораздо дешевле было жить в больших небоскребах, которые наполовину были оборудованы псевдореальным пространством и все были оснащены конвертом.

Управляя маленькой машиной, Отец направился к берегу широкой реки, которая своим водным пространством делила огромный материк на две половины. Берега, местами заросшие мать и мачехой, заботливо укрытые бетонными плитами, поросшими зеленым мхом, были так не похожи на те берега, к которым привык Отец. Зеленые оковы. Это были зеленые оковы реки, Отца, города, планеты. И никуда от них не деться, сколько не беги, все равно окажешься там, где тебя сковали. Они незримо держат тебя, лишь ненадолго отпуская от себя. Затем ты сам к ним вернешься. Так устроен мир. Там где ты окован, туда и вернешься рано или поздно. А если и не сможешь сам придти туда, вернется дух нетленный. Он будет витать здесь, найдя свой покой, который не был обретен при жизни.