Пологий склон

– А-а, понятно… Ну, значит, нет причин для беспокойства. Вы, господин Конно, должны подумать о своем будущем, понимаете? Если между вами и Сугэ что-то было, необходимо немедленно положить этому конец. Все это, наверное, болезненно и неприятно для вас обоих. Хозяин выглядит беспечным и благодушным, но его спокойствие обманчиво. С некоторыми вещами он ни за что не станет мириться.

Томо ни словом не обмолвилась о размышлениях самого Юкитомо по поводу возможного замужества Сугэ. Говорила она спокойно, в упор глядя на Конно. Удостоверившись, что он не влюблен в Сугэ, Томо отважилась на довольно бесцеремонный шаг, действовала властно и решительно. Как она и предполагала, Конно дрогнул под ее натиском. Щеки его покрылись мертвенной желтизной, глаза испуганно заморгали за стеклами очков, застывшее лицо внезапно сморщилось и превратилось в безобразную маску подобострастия.

После разговора с хозяйкой Конно старался держаться от Сугэ подальше. Он помалкивал о своей беседе с госпожой Сиракавой, хотя та, возможно, и рассчитывала, что он немедленно доложит обо всем Сугэ.

Если бы отношения между молодыми людьми развивались естественным путем, быть может, у Конно и возникли бы романтические идеи. Но общаться с Сугэ было непросто. Наедине с Конно она становилась холодной и неприступной. Студент несколько раз предлагал ей повеселиться вдвоем, приятно провести время, но она даже слышать об этом не желала.

Конно долго скитался по съемным углам, привык к благосклонности добропорядочных хозяек и никак не мог взять в толк, почему Сугэ отвергает все его попытки сблизиться. Несмотря на всю свою изворотливую проницательность, он не постиг сущности Сугэ. Где-то глубоко внутри взрослой женщины спала девочка, но Конно не смог разбудить ее. Для него так и осталось загадкой, почему на людях она была так приветлива и заботлива, а оставаясь с ним с глазу на глаз, замыкалась в себе, пряталась в скорлупу.

Наступила осень. Сугэ слегла с приступом геморроидальной лихорадки, что случалось с ней все чаще и чаще в последнее время. Конно даже в голову не пришло навестить больную. Что касается Юкитомо, то от него трудно было ждать жалости и сострадания. Воспитанный в духе самурайских традиций, он, как истинный мужчина, был всегда нетерпим к слабым, убогим и немощным. Не вызывала в нем сочувствия и бедная Сугэ.

Она лежала одна в своей комнате. Время от времени до нее долетал раздраженный голос хозяина. Некому было успокоить его разгоряченную плоть, вот он и набрасывался с придирками на всех, кто попадался ему под руку.

Сугэ задыхалась от одиночества. И впервые испытала безысходную тоску по покойной матери.

– Ты ужасно бледная… Может быть, все-таки следует пригласить врача? – озабоченно спросила Томо, с тревогой всматриваясь в лицо Сугэ. Хозяйка часто навещала больную, ее беспокойство росло.

– Не волнуйтесь. Со мной все в порядке, правда. Так уже много раз бывало. Еще недельку полежу и встану. Вот увидите: все обойдется, – слабым голосом проговорила Сугэ и подняла на хозяйку глаза, тусклые, мутные, лишенные живого блеска. Словно сквозь туман она видела, как Томо склонилась к ней, и ее лицо, обычно строгое, надменно-холодное, смягчилось, озарилось материнской нежностью и добротой.

– Тебе надо в уборную? Сама ты туда не доберешься. Я помогу тебе, обопрись на меня…

Сугэ попыталась встать на ноги, но ее пронзила такая острая боль, что она вскрикнула и зашаталась. Томо подхватила ее.

– Спасибо, госпожа… Не беспокойтесь, я позову кого-нибудь…

– Перестань, пожалуйста, я сама тебе помогу.

Томо бережно обняла Сугэ за плечи. Бедняжка едва могла идти и дрожала от слабости. Тесно прижавшись друг к другу, женщины медленно прошли по коридору к туалету. Томо прикрыла за Сугэ дверь и застыла в нерешительности. И тут вдруг она заметила ярко-красные капли крови на полу и даже на подоле своего кимоно, ахнула и прижала руки к груди. По лицу пробежала судорога. Кровь! Это кровь Сугэ! Томо испытывала неловкость и брезгливое отвращение. Но внезапно эти чувства испарились, им на смену пришла всепоглощающая жалость.

Томо вытащила из-за пазухи кусочек мягкой бумаги. Пятнышки крови тянулись цепочкой вдоль всего коридора. Бесчисленные капельки, похожие на маленькие красные цветочки. Томо принялась старательно стирать каплю за каплей.

Из уборной доносились слабые стоны.

– Сугэ, ты в порядке? Можно я зайду?

Стоны не прекращались. Томо распахнула дверь и решительно вошла.

Часть третья

Глава 1 Сводная сестра

Такао Сиракава развалился в большом плетеном кресле на балконе дедовского дома в Готэнияме. Его угловая комната на втором этаже пристройки выходила окнами на юго-восток. Здесь никогда не было душно и жарко – ветер, напоенный запахом моря, приносил свежесть и прохладу.

Томо специально выделила эту комнату внуку, чтобы он мог в любое время приезжать сюда из школьного общежития. На следующий год Такао предстояло сдавать вступительные экзамены в университет, и бабушка стремилась создать ему все условия для занятий и отдыха.