Поломанный, но не сломленный (СИ)

«…ле сигнала… Пип. Боже, Дерек, я всё ещё скучаю, так сильно скучаю чувак, и если отец обнаружит пропажу бутылки Джека, мне влетит, но знаешь, я думаю, всё могло выйти по другому, если бы не эти обстоятельства, то… Пип.»

***

Он чувствует себя выжженной землёй в Большом Каньоне…

Потрескавшейся, крошащейся. Мёртвой.

В голове вакуум и схлопнувшаяся чёрная дыра. Он даже не знает, что думать и… Он просто не знает.

Еле удаётся оттеснить волну воспоминаний, которые похоже решили расплющить его прямо сейчас, и спихнуть её с обрыва разума в бездну «долгого ящика»…

Левая нога на автомате делает первый шаг, и правая повторяет её движение. Левая. Правая. Левая. Правая.

***

Чуть больше трёх с половиной лет назад:

«…сигнала… Пип. Тут творится полная поебень, чувак, Доктора, химеры, а ещё ты помнишь Перриша, так вот он адский пёс, ещё одна шавка в мою весёлую команду „Собак спасателей“, и мне страшно, Дерек, тебя до боли не хва… Пип.»

***

Он ничуть не изменился. Серая футболка. Хмурые брови. Острые скулы. Хищная расслабленность.

Стайлз всё ещё помнит, каким напряжённым может быть это тело, втрахивающее его в матрас… Помнит, как эти губы могут шептать пошлости подводя к краю…

Дерек никогда его не любил. Стайлз знает это и чувствует, как сердце неприятно колет, когда он вспоминает этот «незначительный» аспект их отношений. Впервые за последние годы…

***

Чуть больше трёх лет назад:

«… Пип. Ты чёртов ублюдок, Хейл! Я ненавижу тебя! Псина, ты киданул нас всех и укатил в закат! Оставил беспомощных подростков сражаться с тем, что им не по зубам! Они убили их всех, Дерек! Всех, понимаешь! Я не смог спасти! Никого! Как ты смог оставить меня?.. Я так и не смо… Пип.»

***

Он проходит мимо и снимает машину с сигнализации. Закидывает рюкзак на пассажирское сиденье. Оглушительно хлопает дверью и уже хочет сесть за руль, уехать, послать всё нахуй, но…

— А ты не охуел, шавка? — резко разворачивается лицом к Дереку, стоящему в нескольких шагах позади, и наскоро запихивает ключ в карман джинс.

Буравит вздёрнутые брови и с наслаждением отмечает свою собственную ярость растекающуюся по венам. Наконец-таки. Он чувствует…

Пара шагов, и костяшки слегка стираются о трёхдневную щетину. Голова оборотня дёргается в бок.

Стайлз стряхивает руку и с улыбкой, больше похожей на оскал, шипит от боли. Второй удар приходится в нос. Слышится хруст ломаемой кости…

Он нашёл Джерарда Арджента незадолго до отъезда. Наставил на задыхающегося в кашле старика кухонный нож и вежливо попросил дать адреса знакомых друидов. Старик оказался добряком. Не отказал нуждающемуся.

Так что, если сейчас ситуация повернётся не в его сторону, то можно будет, наконец, использовать рябину или аконит. Можно будет, наконец, показать этим псинам как сильно он ненавидит их.

По пальцам стекают редкие багровые ручейки. Вокруг них тишина. Питер не вмешивается, а его однокурсники слишком ошарашены, чтобы хоть что-то предпринять.

Конечно… Вряд ли кто-то ожидал, что нелюдимый тощий мальчишка окажется, тем ещё… Отжившим своё циником с хорошо поставленным ударом.

— Какого это было Дерек, снова оставлять свою стаю на растерзание, а? Хотя, подожди, это же была не твоя стая… Тогда всё понятно. — Стайлз проводит рукой по волосам, пачкая их в крови. Хейл всё ещё не сказал ни слова. Он стоит и смотрит. Изучает. Лучше бы орал, ругал или молил о прощении… Что угодно лучше, чем это холодное отчуждение. — Дай угадаю! Вы с Питером из-за каждого моего послания, наверное, устраивали гулянье на несколько дней, да? Из разряда «Давай чокнемся за жестокую реальность, к которой тупые, слабые, бесхребетные детишки оказались не готовы»… Какой же ты мерзкий ублюдок!

Стайлз не замечает, как в глазах собираются слёзы отчаянья. Горячие, неестественно горькие. Они стекают по его щекам и губам, пока он вбивает ноющие кулаки во всё такую же каменную грудную клетку оборотня. Тот не реагирует. Шавка.

— Ладно. Окей. — он вдруг резко отстраняется и делает два шага назад. Стряхивает свою же кровь, текущую по тонким пальцам от разбитых костяшек. — Я не знаю, зачем ты пришёл. Мне не интересно, зачем ты пришёл. И знаешь… А, к чёрту! Я, наверное, чем-то тебя обидел четыре года назад когда ты убежал, поджав хвост… Ну, так, прости меня! — он орёт, скрывая жалкий отчаянный скулёж. Он делает ещё шаг назад и в ноги кланяется, скрывая дрожащие колени и желание укрыться в сильных объятьях. — Прости, что был рядом, когда был нужен! Прости, что поддерживал и спасал! Прости, что навязывался! А теперь, забирай мохнатую задницу своего дядюшки, и убирайтесь оба из моей жизни. Только в этот раз, прошу, навсегда!

Разгоряченную кожу мягко холодит пролетающий мимо ветер. Стайлз заглядывает в лицо Дерека и делает ещё шаг назад. Сколько там боли…

На губах растекается улыбка. Давай, шавка, чувствуй!

— Стайлз… — от его голоса резко начинает кружиться голова. Такой подхрипловатый, домашний. Такой насильно забытый…

— Давай, ребёнок, заканчивай шоу! Нам нужно серьёзно поговорить. — Питер всё портит. Питер как всегда всё портит.