Поломанный, но не сломленный (СИ)

— Хей, Лидс… Ты засранка, знаешь?.. Вы с Дереком, вместе постарались на славу, конечно. Раскромсали моё бедное детское сердечко, а потом так жёстко киданули… — он прижимает руки к искривляющемуся рту и всхлипывает. Слишком много слёз в последнее время. Слишком много… — Мне так чертовски сложно без вас всех… Я, надеюсь, вы ещё не забыли там старину Стайлзи, потому что… Я вас нет. Никогда, Лидс. Веришь?.. Ну, да, ладно. Умерли и хватит на сегодня. — он утирает щёки и, опустив шкатулку, кидает на крышку первую холодную горсть. Звук падающей земли иллюзорно отдаётся у него в голове. Ветер уносит его тихий облегчённый шёпот. — Скоро свидимся, Лидс…

xxx

Откинувшись на чье-то надгробие, он утирает лоб, кладёт рюкзак и лопату рядом. В десяти метрах впереди, у самой кромки леса, небольшая горка свежей земли.

***

…пусть покоятся они с мир…

…такая трагедия…

…они были так молоды и беспеч…

…пусть будет их сон безмятежн…

***

Сколько бы он не гадал, Стайлз всё равно не понимает, почему их почти всех похоронили на разных кладбищах. Но зато теперь каждое Рождество он «объезжает друзей»…

Ха — ха. Тур по мертвецами…

Ха — ха. Поездка разложения…

Он достаёт из рюкзака бутылку и с тихим пшиком открывает крышку. Газировка не алкоголь… Неизвестно плюс это или минус.

Он мог бы закончить это всё прямо сейчас… Там, чуть больше чем в километре впереди, через густой лес, море под обрывом. С огромной поляной на самом краю…

Там с одной стороны тебя будто толкает в воду стена из высоких стволов… Они с помощью ветра перекидываются тихим шёпотом.

…сделай это…

…ну же, давай, ради чего тебе жить…

…ты огрызок былого счастья и радости…

…ты должен закончить это…

А с другой стороны, где-то далеко внизу волны, что разбиваются о скалы. С шумом и боем. Они пытаются докричаться, доораться и воззвать.

…ты чёртов придурок…

…должен был умереть…

…ты счастливчик, не имеющий права на счастье…

…прыгай и закончи с этим недоразумением…

Там за лесом… Поистине адское место.

xxx

— Ты думаешь, что ты тихий, но ты не знаешь, что такое настоящая тишина.

Он не хочет видеть. Пусть он ошибается. Пусть это игры ветра и помутившегося от одиночества сознания. Глаза закрываются.

— Тишина, это пустые стены и затхлый воздух в комнате… Тишина, это стуки собственного, умирающего в одиночестве, сердца… Тишина, это разложение, потому что смерть это всегда крик.

Он опускается рядом. Их колени и плечи соприкасаются. Надгробие широкое, тут многие поместятся, и тем не менее Стайлз чуть отодвигается…

— Стайлз…

— Заткнись. — его голос дрожит. Глаза зажмуриваются. Где-то в лёгких вдруг зарождается рыдание. Живот скручивает болезненным спазмом. Тошнит.

— Стайлз.

— Заткнись или вали, мать твою! Я всё равно не смогу разобрать твоё тявканье жалкой предательской шавки.

Тихий расстроенный вздох Дерека. Отчаянье. Они все погрязли в нём.

Все, кто выжили…

— Я не смог бы помочь.

Его горло скребут кошки. Смех Стайлза вылетает вороньим карканьем.

— Я не собирался смотреть, как они умирают и на моих руках тоже.

Пальцы Стайлза вгрызаются в землю. Выкурочивают её, позволяя лучикам солнца заглянуть в гости к мертвецам.

— Я знал, что ты выживешь.

Что-то идёт не так. Опять соль. На щеках, губах и ресницах. Казалось, что за три года-то слёзные железы должны были иссохнуть…

— Это было нашим негласным договором. Ещё в самом начале… Все без исключения всегда защищали тебя и Лидию. Вы были самыми важными и самыми смертными. И…

— Ты не понимаешь… — тихий шёпот оглушающ. Дерек тут же замолкает. — Ты… Ты ничего не понимаешь! — он подтягивает к себе колени и утыкается в них. Вздрагивает. — Когда умер отец, мне казалось, что я умер вместе с ним. Надеюсь, он не обиделся, что я не явился на похороны… — его тихий смешок кажется диким и немного пугает. — А потом они все полегли… Все, Дерек. Один за другим. — его голос приглушённый. Создаётся ощущение, будто он доносится из-под земли. — Затухающий взгляд Лиама; застывающий крик Лидии; Дитон, прячущийся в круге пепла, который без проблем разрушают; Малия, безвольной куклой, падающая к ногам… — между лопаток опускается тяжёлая горячая ладонь. Она с дребезгом разрушает возможность тоскливового постоянства в его будущем. Тоскливого, но не причиняющего боли постоянства… — Я ненавижу тебя из-за того, что ты свалил как последний трус. Я всё прекрасно понимаю, но всё равно не могу перестать ненавидеть. И любить тоже… Ты просто раскромсал меня, когда свалил. Я знаю, тебе было до чёртиков насрать, но знаешь… Я потом чуть подлатался. Собрался с силами. И вдруг, такая напасть… Все мои друзья вдруг охладели и были закопаны в землю. — он поднимает голову, поворачивает пустые покрасневшие глаза к оборотню. — Я… Я не могу чувствовать, Дерек. Я уже ничего не могу. — Стайлз медленно поднимается, берёт рюкзак и как можно сильнее втыкает лопату в землю.

Он не заберет её с собой. Он больше не поедет навещать их по кладбищам на Рождество. Он раздаст всю чёртову тысячу, прочитанных им, книг. Он сдаст джип на авто-разборку.