Поломничество Ланселота

    В храме царил теплый сумрак, пахнущий свечами и ладаном. Перед нею был притвор с беломраморной стеной, а на стене - большая мозаичная фреска-икона, подсвеченная несколькими тускло горевшими лампадами. Посреди притвора на полу лежал длинный темный камень. "Камень помазанья" - вспомнила она рассказ сестры Елены. Опустившись на колени, она приложилась к камню и ощутила исходивший от него тонкий цветочный запах. Сестра Елена сказала ей, что благочестивые паломницы приносят сюда цветочное масло и обливают им камень - отсюда и благоухание.

    Кое-где в храме горели лампады и свечи, больше всего их было перед Кувуклией -каменным шатром над Гробом Господним. Она постояла перед входом, помолилась, а потом решилась и вошла внутрь.

    В Приделе Ангела стоял монах и по-гречески читал толстую книгу, лежавшую на высоком камне. Дженни осторожно и бережно прошла мимо него и вошла в низкую дверь. Камень-гроб с мраморной плитой поверху стоял справа. Дженни опустилась перед ними на колени, положила на Гроб руки и голову и заплакала.

    Сначала слов у нее не было, она долго изливала горе одними слезами. Потом начала молиться. Молилась и плакала о Ланселоте, об оставшихся в Бабушкином Приюте детях, о несчастных калеках, спасающихся теперь на Елеоне. Но больше всего она плакала сегодня об Айно.

    - Доколе, Господи, Ты будешь терпеть унижение Твоих святых? Я даже не могу подойти и поцеловать моего Учителя, Господи! - жаловалась она.

    Она не знала, сколько прошло времени, может быть, несколько часов, а может, и вся ночь. Вдруг кто-то тихонько окликнул ее сзади: - Сестра Евгения!

    Она подумала, что это тот монах, что молился в Приделе Ангела, подняла голову и оглянулась. Позади нее стоял Айно, живой и невредимый. Он улыбался.

    - Учитель! - воскликнула Дженни, с трудом поднимаясь на затекших ногах.

    Он приложил палец к губам и глазами показал на выход. Они прошли мимо монаха, который даже не поднял головы, продолжая молиться. Они сели рядом на скамью возле самой Кувуклии и стали шепотом разговаривать.

    Радуясь и плача, Дженни рассказала Айно все события последнего времени: жизнь в Бабушкином Приюте, встречу с Сандрой, их путешествие с Ланселотом на остров Иерусалим, бегство Патти и уход Ланселота в Башню.

    - Ты хорошо сделала, что послушалась непослушного ослика, - сказал Учитель. -О своем Ланселоте не горюй, а только молись, молись и молись - и Господь все устроит. Ты по-прежнему моя ученица и готова верить мне? - Конечно, Учитель!

    - Тогда встань и ступай прямо сейчас на площадь к Вавилонской Башне и жди. Ты увидишь белый мобиль, из которого выйдут две девушки, белокурая и темноволосая. Подойди к ним и назовись. Они тебе все рас скажут о твоем Ланселоте. - Я должна идти прямо сейчас? -Да.

    Дженни вздохнула: ей и бежать хотелось к Башне, и так жаль было уходить от воскресшего Учителя!

    - Тебе надо идти, дитя мое. Пойдем, я провожу тебя. А паломничество Ланселотово еще не кончено, ему еще предстоит сделать последний и самый важный выбор.

    Когда они вышли из храма, уже светало. На площади лежали грудой поломанные доски и обломки балок - остатки рухнувшего помоста. Ни клонов, ни экологистов нигде не было видно, а у стены храма, скрестив руки, стоял живой и невредимый пророк Илия. Айно благословил Дженни, и показал, по какой улице ей надо идти, чтобы поскорее выйти из старого города. Потом он пошел к Илие, а Дженни скорым шагом, но поминутно оглядываясь на ходу, радуясь и улыбаясь, пошла к указанной улочке.

    У подножия Башни, видно, еще с ночи бурлила толпа. Дженни постаралась с ней не смешиваться, а встала у края площади, куда мобили и рикши подвозили счастливчиков с билетами. Они выходили из машин, повозок и носилок и шли по проходу, специально устроенному в толпе служителями и клонами.

    Пока она стояла, подъехало несколько белых мобилей, но девушек она пока не заметила. И вот подкатил роскошный мобиль, из которого вышли две нарядно одетые девушки, высокая блондинка и темноволосая девушка пониже ростом. Дженни тот-час подбежала к ним и сказала:

    - Здравствуйте! Вы меня не знаете, но меня зовут Дженни, и я...

    - Дженни! - воскликнула темненькая девушка, бросилась к ней и схватила ее за обе руки. - Наконец-то! Ланс о тебе ужасно тревожится! Он здоров, здоров, с ним все в порядке, - опережая вопросы затараторила Инга. - Твой жених - настоящий рыцарь, и мы его очень любим, правда, Ванда?

    - Правда. Какая славная у Ланса невеста, рыжая, как закатное солнце! - улыбаясь сказала Ванда. - Меня зовут Ванда Ковальски, а это - Инга Петрих, а ты - Дженнифер Макферсон.

    Девушки тут же начали хлопотать о том, чтобы провести Дженни на гонки. Но билетов уже не было, все было раскуплено до конца гонок. Их невозможно было купить даже у спекулянтов, хотя Инга и Ванда предлагали огромные деньги - так им хотелось порадовать Ланселота и привести Дженни.

    - Если бы не Ланс, нас бы обеих уже не было в живых! Если говорить честно, то не Мессу, а Лансу мы обязаны своим исцелением! - твердили они наперебой. - Ты не представляешь, что такое твой Ланс!