Поломничество Ланселота

    - Готово. Теперь подойди ко мне, встань рядом и задай зеркалу вопрос, на который хочешь получить ответ. - Я хочу знать, много ли у меня врагов?

    - Для ответа на этот вопрос не требуется ни зеркала, ни пророческого дара. На него я тебе и так отвечу - у тебя очень много врагов, Мессия. Задай более конкретный вопрос. - Кто желает моей гибели?

    - Это уже лучше. Повтори вопрос, глядя прямо в зеркало.

    - Что за оптические фокусы, Памфилия? Эти лица в зеркале так и мелькают, ни одного невозможно разглядеть!

    - Это ответ на твой вопрос, Мессия. Все эти люди, которых показывает зеркало, хотят твоей смерти.

    - Кто из этих людей способен меня убить? Что за чушь - опять сплошной поток лиц!

    - Зеркало правдиво отвечает, что при известном стечении обстоятельств все эти люди способны тебя убить, поскольку ты, мой Мессия, все-таки смертный человек.

    - Пока - смертный. Дурацкое гаданье! Твое зеркало будто играет со мной в загадки-отгадки.

    - Что поделаешь, Мессия, это старая школа волшебства. Попробуй сузить и уточнить свой вопрос.

    - Пусть зеркало покажет мне человека, который сможет меня убить.

    Поверхность зеркала осталась чистой, в ней отразился только белый потолок зала заседаний.

    - Ну вот тебе и ответ, Мессия: никто из людей тебя убить не сможет. Ответ даже лучше, чем тот, который когда-то получил Макбет; ему ведьмы сказали, что его не сможет убить рожденный женщиной, а убит он был тем, кого вынули из рассеченного чрева матери.

    - А ну-ка, зеркальце колдуньи Шалот, покажи мне лицо того, кого я буду видеть в миг моего ухода из этой земной жизни! Держись, старушка! Сейчас мы наверняка увидим лицо моего Властителя, а для тебя это зрелище трудно выносимое, хоть ты у нас и продвинутая.

    Но Мессия ошибся, зеркало не показало им страшный лик Сатаны. Вместо этого поверхность его затуманилась, а затем пошла волнами золотистой зелени. Нежный зеленый туман этот приблизился и превратился в зеленеющие первой листвой верхушки леса; по лесу вилась тропинка, а по тропинке двигались трое - безногий инвалид в коляске, статная рыжеволосая девушка с венком на голове и маленький серый ослик. Девушка и инвалид беззвучно о чем-то беседовали и смеялись. Потом осталось только радостное лицо белокурого инвалида.

    - Это лицо я увижу в миг моей смерти? - изумился Мессия. - Зеркало Шалот лгать не умеет.

    - Оно ошибается, и мы его поправим, немножко подкорректируем будущее. Где находится этот веселый инвалид? Может зеркало сообщить нам его местопребывание?

    - На этот вопрос зеркало Шалот ответит с помощью карты.

    Памфилия осторожно повернула зеркало отражательной поверхностью вниз и подняла его над картой. Тотчас из зеркала упал на карту солнечный зайчик и накрыл собой половину Скандинавии.

    - А точнее нельзя? - нетерпеливо спросил Мессия.

    - Можно и точнее. Помоги мне влезть на стул, Мессия.

    На этот раз Мессия не стал спорить и поддержал прорицательницу под локоток, пока она медленно, осторожно, чтобы не уронить зеркало, влезала на стул, а потом шагнула с него на стол и ступила прямо на карту, подняв зеркало высоко над головой. Пятнышко света стало величиной со старинную серебряную монету и, скользнув по карте, остановилось на западном берегу Скандинавского полуострова.

    - Так, - сказал Мессия, - это уже немного яснее - Тронхеймс-фьорд. Сомневаюсь, что безногий урод в сопровождении девчонки и осла может представлять для меня серьезную опасность, но сегодня же он будет схвачен и доставлен сюда, а уж допросить его я сумею.

    Прорицательница стала спускаться со стола, и Мессия снова помог ей.

    - Хочешь задать еще вопрос, мой Мессия?

    - Да. Есть ли на земле сила, способная мне противостоять?

    Зеркало вдруг стало похоже на слиток золота, и в этом золоте Мессия и Памфилия увидели отражение множества церквей, храмов, часовен, из которых выходили вереницы монахов и монахинь в белых и черных одеждах, священнослужители и тысячи мирских людей. Они несли в руках горящие свечи, бросавшие теплый отсвет на их радостные лица, и пели на разных языках, в том числе и на планетном. Вдруг они запели особенно громко и торжественно: "Христос воскресе из мертвых...", и в тот же миг зеркальный ромб задрожал в руках Памфилии, в нем вспыхнула и разбежалась лучами ослепительная осьмиконечная звезда, затем лучи превратились в трещины, - и зеркало распалось на мелкие осколки, которые тут же высыпались из рамки. Памфилия страшно закричала. По ее обожженным звездой и пораненным осколками рукам потекли струи темной лиловатой крови. Она застонала и, не обращая внимания на кровь, опустилась на колени, сокрушенно перебирая зеркальные осколки.

    - О Мессия! У меня не осталось ни одно го крупного осколка!