Полоса препятствий

Чудо второе: позади ЗиМа стоял ГАЗ-69 в милицейской раскраске, кормой к воротам. Очень старый, первых выпусков, ещё с брезентовым верхом, для милиции брезентовые уже давно не делают. Если милицейскую машину за тридцать лет не нашли, то что? А то, что любые предметы из этого гаража выпали из поля зрения органов тридцать лет назад, и что бы я здесь ни нашёл, всё безраздельно моё.

Чудо третье: вдоль стен рядами стояли разнокалиберные ящики. Во мне немедленно включились жадность, собирательство и стремление утащить всё полезное в своё гнездо, пришлось сказать себе, что нужен грузовик, чтобы всё это увезти, и что гнездо должно быть моё собственное, а не общага.

Чудо четвёртое: в «газике» прямо на сиденье лежали ключи. Ключи от ЗиМа у меня уже были. Это, конечно, не значило, что я стал владельцем сразу двух машин, скорее, двух наборов металлолома на полусгнивших покрышках, и один из них внушал сильные подозрения в своей законности. Но всё равно приятно, у меня раньше ничего такого не было. Я залез в ЗиМ, развалился на заднем сиденье. Кайфовая штука, даже не очень пыльно внутри.

Гараж был невероятно громадный, снаружи он таким не выглядел, обе машины помещались в него в длину, оставалось место для второго ЗиМа, и в ширину метров десять, можно было бы поставить ещё две пары машин, если немного ящики отодвинуть. Справа стоял длиннющий, метра четыре, верстак с инструментами и небольшим точилом, так вот – он просто терялся в огромном пространстве. Попадись мне тогда зимой такой гараж, я бы в нём жить остался и никуда б не сбежал. Да меня бы в нём и не нашли, наверное. Лампа под потолком не могла осветить его целиком, по углам лежали густые тени.

Следом за верстаком стоял стеллаж с канистрами, в них был старый бензин, непонятно насколько годный. Я пошарился в нескольких ящиках, там лежали самые обычные бытовые вещи: одежда, книги, посуда и всякая всячина. Но всё старое, сейчас такое и не носят, и не читают. Нашлись и три альбома семейных фотографий, рядом лежала коробка с двумя орденами и орденской книжкой на то же имя, которое стояло в водительских правах – отца моего первого. За ящиками валялась длинная деревянная лестница, а зачем она была нужна, я так и не понял, под потолком ничего не было. Наверное, чтобы залезать на крышу снаружи, хотя что там делать, если на ней ничего нет. Удивительно, но не было никаких следов отопления. Хотя, если подумать, то это ж сколько надо жечь угля, чтобы отапливать такую громаду, проще застрелиться, да и нет смысла её греть, потому что потолки высокие, внизу тепла не будет. Однако, несмотря на высоту потолка, второго этажа в гараже не было.

В свете полученных фактов фигура моего первого стала ещё более жуткой и мрачной. Он совершенно явно не знал, где находится гараж, ключи от которого лежали у него дома, иначе бы он не бросил награды отца, столько хороших вещей и семейные фотографии.

Когда я вышел на улицу, уже светало. С собой в квартиру ничего не взял, чтобы капитан не начал задавать вопросы, положил только фотоальбомы на верстак, посмотрю потом. Награды трогать не стал, а всё остальное меня не заинтересовало. Пришёл домой, поставил чайник, и тут зазвонил телефон. Во-первых, в свете постановления ЦК КПСС, Совмина СССР и ВЦСПС «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда» (капитан так и сказал всё название полностью, я на середине зевнул и извинился, капитан помолчал и повторил с начала) надо получить удостоверение о том, что у меня сменный график работы и я имею право находиться не на рабочем месте в рабочее время, нужно подъехать на работу прямо сейчас и принести фотографии три на четыре. А во-вторых, сегодня у меня смена начнётся с обеда, и клиент особенно ценный, а предназначенная мне часть его досье – в палец толщиной, будь добр освоить. Капитан совершенно спокойно относился к моему переменному полу, но обращался ко мне исключительно в мужском.

Зашёл в фотоателье, и там меня обрадовали тем, что фотографии выдают на следующий день. С товарищем капитаном сильно не поспоришь, если он хочет фотографии сегодня, значит, никакого завтра у меня нет, команды надо исполнять в точности. Однако, через три рубля оказалось, что в фотоателье имеется экспериментальное оборудование моментального фото, инвентарные номера на нём те же, что и на обычном, только работает оно быстрее.

Капитан пребывал в расчудесном настроении, но повода, как обычно, он мне не сообщил. Выдал досье, взял фотографии, ушёл и минут через двадцать принёс забавный документ. На корочках значилось «КГБ СССР», и печать была вполне себе настоящая, только я в нём значился как «младший советник управления по делам туризма», без звания.

– Зачем оно мне, клиентов пугать?